головой и уклончиво ответил:
– Ну ни завтра, ни послезавтра ты, предположим, не встанешь. Дня три тебе как минимум надо полежать. А там и решим.
Силантий, соглашаясь, прикрыл глаз и утомленный разговором растянулся на хвойной подстилке. Через минуту он уже спал.
149
К утру Силантия стал бить озноб. Его раны посинели, а руки и ноги отекли. Покрытый крупными каплями пота лоб холоден. Несчастный метался из стороны в сторону, с кем-то споря в бреду. Что он говорил, разобрать невозможно. Речь быстра, отрывиста и невнятна. Я стал опасаться, что у него начинается заражение крови. Может даже гангрена. Вновь промыл отваром ромашки все раны. Растер в кашицу проваренные листья лопуха и нанес на больные места. Несмотря на то, что края ран покраснели и припухли, к счастью ни отмерших, ни загнивающих участков плоти заметно не было. Вновь замотал раны простиранными и высушенными тряпицами. Два дня Силантий не приходил в себя. На третий ему стало немного лучше. Он даже очнулся и я, почти насильно, покормил его. Мне показалось, что одноглазый не узнаёт меня. После еды он впал в какую то прострацию – смотрел не моргающим остекленевшим глазом в небо, на вопросы никак не реагировал. Я не мог понять – в сознании ли он или нет.
На следующий день Силантию опять полегчало. Он так и не пришел в себя, но сипловатое дыхание стало ровным, температура понизилась, а отеки на руках и ногах спали. Больной явно идет на поправку. К вечеру, вымотавшись за прошедшие несколько суток не столько из-за чрезмерных физических нагрузок, сколько от перенесенных волнений, я, наконец, уснул спокойно.
Глава 4
Я выспался в эту ночь замечательно, как, пожалуй, давно уже не высыпался. Несмотря на то, что Силантий по-прежнему находится в забытьи, его спокойное ровное дыхание не даёт повода для беспокойства. Намурлыкивая под нос выплывший из прежней моей жизни мотивчик, заварил чайку из мелких листочков лесной земляники, поджарил нанизанные на веточку три крохотных кусочка солонины вперемешку с пятью такими же крохотными кусочками хлеба и стал не без аппетита их поедать, стараясь, что бы они подольше задерживались во рту. Уже закончив трапезу, услышал в лесу, совсем рядом, слабый треск. Прислушался. В общем-то я даже не испугался, лишь отметил взглядом лежащее рядом копье. Через минуту к костру вышли несколько человек. Я остался сидеть как сидел, нарочито безразлично поправляя уголья в костерке.
150
Это были Архип, Федор, Дмитрий и еще две незнакомые мне бородатые личности, одетые совершенно так, как и первые трое. В общем-то чего либо подобного я и ожидал, поэтому спокойствие моё вполне искренне. Двое незнакомцев с любопытством, без всякого стеснения разглядывали меня, а Архип, окинув всю картину стана, прямиком подошел к лежащему без сознания Силантию. Он внимательно осмотрел перебинтованные раны товарища. Прислушался к его дыханию. Потрогал рукой повязки и, кажется, остался ими удовлетворен. Затем, успокоившись, сел против меня, рядом с телом Силантия. Остальные, наблюдая за действиями