Макс не особенно-то ценил то, что имелось у него. Ему было этого мало, слишком мало. Его душа постоянно пребывала в какой-то смуте, что-то там внутри него звало его неведомо куда, туда, где жизнь была устроена как-то иначе, не так безрадостно и тоскливо, как здесь. Он не знал, откуда в нем появились эти мысли об ином существовании, кто их посеял, но он точно был уверен, что нигде не живут так плохо, как в Долгово. И ему думалось, что вот если бы вырваться отсюда, как-то ускользнуть, исчезнуть из этого гнилого и поганого места, то началась бы у него совсем иная жизнь с другими возможностями, а главное, с другим настроением.
Но беда заключалась в том, что вырваться отсюда было никак нельзя. После того, как его дружка, драчуна и забияку Стаса, почти что на его глазах схватила охрана на стене, это стало особенно ясно. Иногда он жалел, что остался тогда там, в сырой и холодной траве, а не пошел со Стасом: уж лучше сгинуть где-то в каземате, чем тащить ноги каждый день в родной дом с его крысами и вопросами матери, что да как. Правда, Макс не был уверен, что Стаса держат в каземате или какой-нибудь железной клетке среди диких зверей (с них станется!), а не прибили просто там на месте. Да и никто не мог этого знать наверняка, все только гадали и судачили, не имея возможности понять, как там было на самом деле. Но все равно, думал Макс, если прибили, так даже еще и лучше: разом долой все проблемы с этой мучительной жизнью. И в такие минуты он особенно остро жалел, что не разделил он со Стасом его участь.
Для всей их ватаги, в которую входили они со Стасом, его потеря стала каким-то мучительным откровением, которое толкало их к действиям, смысл которых понять они еще пока не могли. Все свое время они проводили, сбившись в стаю где-нибудь на задах за горами мусора, разжигая костры из грязных коробок, валявшихся повсюду. Они понимали, что должны что-то предпринять и изменить свою жизнь, уж коль их заперли здесь. Прозябать в ветхих халупах и перебиваться крохами, как их матери и отцы, у кого они, конечно, были, они не хотели. Представить себя такими же жалкими неудачниками они не могли, уж лучше тогда смерть. Что-то они должны сделать и вырваться из этого болота, почувствовать себя людьми. Но что именно им следовало сделать, они не знали. Но наверняка она знали только одно, что не станут больше мириться с тем существованием, что было у них прежде.
День за днем они собирались в своем насиженном местечке и ломали голову над будущим планом своей жизни.
– Может, все-таки проверить хорошенько, нет ли проломов каких в этой стене, – сказал в один из дней Мишаня, толстый увалень с железной хваткой могучих рук.
– Да откуда они там? Сам-то подумай, – отмахнулся Гарик, худосочный паренек с торчащими из-под кепки ушами.
– Думаешь, ты один такой умный, – поддержал его румяный весельчак Ник. – Много нашлось бы охочих до такой дырочки.
– Они, наверное, все дырки там на учете держат, – кивнул в сторону стены Макс. – Мы искали со Стасом, не нашли. Нет их там. Точно вам говорю.
– А вот