Воля как таковая от кризиса, понятно, не оградит, но пережить и укоротить кризисный период она может помочь. Как может и уберечь от нежелательных последствий кризиса, вернуть человека в нормальное рабочее состояние.
Повторим: профессия музыканта-исполнителя требует воли; последняя безусловно входит в качестве важной психологической составляющей в структуру музыкально-исполнительской одарённости. Но, предполагая наличие воли, более того, делая её необходимой, музыкально-исполнительская деятельность в свою очередь развивает, стимулирует эмоционально-волевые качества человека. И это обстоятельство также надо учитывать преподавателю-практику, работающему в системе музыкального воспитания и образования.
Воля проявляется, в частности, в способности музыканта «адекватно», без паники отреагировать на случайную техническую помарку, неточность, сбой во время публичного выступления. Главное, чтобы это не выбило из колеи. А так бывает, к сожалению, с чрезмерно нервными и внутренне неустойчивыми натурами. Стоит им споткнуться в начале выступления – и остальное идёт уже чуть ли не насмарку. В. Третьяков по этому поводу говорит: «Главное здесь – не растеряться. Выпутаться, выкарабкаться, побыстрее проскочить неудавшееся место. И затем (самое важное!) не только не упасть духом, но, напротив, заиграть с еще большей энергией и подъёмом. У меня в подобных обстоятельствах всегда возникает ощущение внутреннего противодействия: нет, не поддамся этой неудаче, не дам себя сломить нелепой случайности!»[42]
Победа человека над самим собой – единственная победа, в которой ни удача, ни везение роли не играют.
2. Эмоциональный мир
…Можно было бы напомнить о бесчисленном количестве случаев, когда рутина пытается подменить серьезное, требуемое произведением чувство, его суррогатом – обычным, условным «экспрессиво».[43]
Эмоции искусства суть умные эмоции. Вместо того, чтобы проявиться в сжимании кулаков и в дрожи, они разрешаются преимущественно в образах фантазии.[44]
Для меня очень опасно готовиться к записи слишком старательно, потому что в момент записи я отбрасываю всё, что воспринимается мной как заученное, навязанное. Я предпочитаю, приходя в студию, сохранять свежесть восприятия.[45]
Если я собираюсь записываться, то нарочно избегаю садиться за инструмент по меньшей мере в течение двух суток, предшествующих записи. Когда я прихожу в студию, я не прикасаюсь к фортепиано до тех пор, пока инженеры звукозаписи не приготовятся и режиссёр не скажет: «Дубль первый».(…) В результате нередко первый дубль оказывается лучшим, потому что музыкальный