фанатиком скрипки. Я знаю, среди скрипачей много прекрасных музыкантов. Но есть – буду говорить о том, чем я сам себе не желаю, – есть среди исполнителей как бы отдельные категории: «фортепианисты», «скрипичные солисты», «вокалисты» – мне этих специализаций не понять. Я, конечно, допускаю, можно очень любить какой-то инструмент, но эта любовь доводится порой до такого самоограничения, какое лично для меня неприемлемо. Мне более близко всё, что раздвигает границы, нежели то, что сужает их.[120]
Каждый крупный (да и не только крупный) пианист обладает своей индивидуальной техникой, той техникой, которая больше всего нужна ему для выражения его собственных индивидуальных творческих устремлений.[121]
…У каждого хорошего ученика в процессе работы постепенно формируется свой стиль исполнения…Стиль этот может быть более красочным и менее красочным, более драматичным и менее драматичным, более нервным, напряжённым и менее нервным; он может быть бледным или энергичным, легковесным или строгим. От чего зависит этот стиль? Прежде всего от характера ученика. Человек, сказавший что «стиль – это человек», был гениален. Ибо всякий художественный стиль коренится в стиле человека…[122]
…Каждому исполнителю, даже самому крупному, что-то в музыке бывает больше по душе, что-то – меньше…Сколько существует различных творческих индивидуальностей! А индивидуальность, между прочим, тем-то и примечательна, что одно ей даётся легче, а другое труднее, что-то оказывается ближе, что-то дальше…
При всём том, профессиональный исполнитель в наше время должен «справляться», если позволите употребить такое выражение, с любой музыкой. Он должен интерпретировать, и на достаточно высоком уровне, любое произведение – какому автору оно ни принадлежало бы. Это относится как к дирижёрам, так и представителям других артистических специальностей, как к музыкантам-солистам, так и целым коллективам. Поэтому я и сказал, что мне больше импонирует точка зрения тех, кто выступает за творческий «универсализм». Хотя я понимаю, что это требование тоже нельзя доводить до крайности, и что всегда могут найтись исключения из правила.[123]
В театре говорят об амплуа актёра; в музыкально-исполнительском искусстве терминология другая (хотя речь идёт по сути об одном и том же), – здесь рассуждают об определённых артистических типажах,[124] то есть о типах музыкантов-исполнителей, обусловленных индивидуальными особенностями и свойствами их природных дарований. Выделяют при этом: а) классический тип; б) романтический тип; в) тип исполнительского барокко.
Классический тип. Для его представителей характерна ювелирная точность пальцевой работы, лёгкость и прозрачность звучания, «кружевная» нюансировка, скрупулёзная проработка фактурных деталей и «мелочей», темпо-ритмическая выровненность, скупая, «экономная» педализация. Линии отдаётся здесь приоритет перед краской,