уставшим. Лицо бледное, под глазами мешки, руки, если присмотреться, слегка дрожат. Но всё равно, если вдруг ловил чей-то взгляд, шаман преображался и растягивал беззаботную улыбку.
Зара перестала колко поглядывать на Ингрид, но выглядела как туго натянутая струна, что вот-вот оборвётся. Да уж, ей есть чего опасаться, судя по тому, как косился исподтишка Лексо на её потенциальную соперницу, пока та вяло ковырялась вилкой в тарелке, зато с пристрастием налегала на новую порцию напитка. Очень быстро стало понятно, что это красное вино.
Грегер спокойно завтракал и не обращал ни на кого внимания. Скорее, даже сказал, игнорировал всех.
Лексо первым вышел из-за стола и быстро ополоснул за собой посуду.
‒ Так я чего спросить хотел, ‒ круто развернулся он к столу. ‒ Тениуму уже можно давать имя? Я уже придумал. А то что он ‒ собака и собака. Без имени, как без личности. Это всё-таки дух!
«Гад со шрамами. Покалечу его когда-нибудь…», ‒ пообещал себе Конрад.
Доберман явился почти без огненного свечения. Обычный пёс с тусклым призрачным сиянием. По мысленному распоряжению Лексо он оббежал тренировочный зал, принёс хозяину самый длинный меч из арсенала, намотал несколько кругов вокруг Зары, лизнул ей руку, запрыгнул на скамью, сел и замер, точно каменная статуя.
‒ Браво, Рамзес, ‒ самодовольно осклабился Лексо, и пёс в ответ выразительно пролаял три раза.
‒ Развитие приручённого ягуаром тениума очевидно прогрессивнее, по сравнению с первыми четырьмя, ‒ заключил Грегер. Сегодня в зале тренировок собрались только волаки ‒ Конрад с вожаком, Лексо, Зара и Ингрид.
Конрада грызло навязчивое чувство конкуренции и обидной несправедливости. Такого прогресса с тениумом, коего Лексо добился за два дня, он добивался неделями. Ингрид думала примерно о том же.
‒ Хрен ли! Кому упорный труд, а кому всё на блюдечке, ‒ презрительно хмыкнула она и приложилась к фляге.
Лексо покосился на девушку, что сидела на отшибе, с другого края скамьи, и весь затвердел, как будто что-то подавлял в себе. А вот доберман ничего скрывать и не думал. Навострил купированные уши, подлетел к Ингрид, упёрся лапами ей в колени и принялся нагло вылизывать её лицо и шею.
Конрад злорадно ухмыльнулся. Побочную связь, из-за которой внутренний зверь проецирует истинные чувства своего носителя, Лексо ещё не разорвал. Вот же бедолага.
Ингрид моментально слилась с лисой и полоснула пса серпами когтей. В гневе одним прыжком оказалась возле Лексо и замахнулась, но Грегер тоже использовал единение и вовремя поймал её руку.
‒ Я тут ни при чём, он сам! ‒ выпалил Лексо и трусливо попятился.
‒ Да что ты говоришь! ‒ злостно процедила Ингрид, и рыжие радужки её глаз опасно вспыхнули.
‒ Немедленно прекрати это, Ингрид, ‒ прорычал вдруг Грегер и сжал её запястье так, что девушка громко айкнула. Когти вросли в пальцы и рыжее свечение глаз померкло.
‒ Ты чего, мне больно! ‒ ошалело взвизгнула Ингрид и попыталась вырваться.
‒