на тачках к эллингу алюминиевую стружку и какие-то емкости, громко и резко отдавал команды какой-то поручик. Рудольф, двигаясь с винтовкой и машинально исполняя команды в строю, поглядывал, как около эллинга раскладывали ткань шара, и она занимала все больше места.
Потом сильно запахло мылом, что-то загудело, и шар стал надуваться. Впрочем, досмотреть до конца на этот раз не получилось: их отвели в казарму повторять наизусть текст Присяги. После обеда в части появились другие офицеры, а также гражданская публика – дамы. В корзину забрался высокий поручик с женой – Рудольф видел его в первые. Ишь, не боится супругу катать, подумал молодой солдат, а между тем раздалась команда «Дай свободу!», и шар стал подниматься. Видели они это уже мельком: Николаев расслабиться не давал.
Но главное творилось в противоположном углу плаца… Рудольф не верил своим глазам. Там несколько неразговорчивых солдат в синих куртках стали собирать два аэроплана! И собрали. Значит, не врал Николаев про авиаотряд, что вот-вот его сформируют… Один аэроплан большой, с крыльями в два этажа, с еще одной поверхностью, вынесенной вперед, с ярко блестевшими на солнце медными баками и большим пропеллером. На хвосте у него большая цифра восемь. А второй поменьше, с крыльями в один ряд.
Аэропланы простояли на плацу два дня, а потом их разобрали…
– Молодой солдат Калнин! – голос офицера резко вернул Рудольфа к действительности.
– Я! – Показалось, что ответ прозвучал глухо. Он вытянулся еще сильнее и перехватил винтовку за ремень.
– Для принятия Воинской Присяги ко мне!
– Есть! – Прошедшие две недели они репетировали этот момент с Николаевым, причем по многу раз. Правда, тогда Евангелие на столе имитировала картонка. Он четким шагом подошел к столу и отрапортовал: – Молодой солдат Калнин для принятия Воинской Присяги прибыл!
Рудольф поправил винтовку, взял в правую руку картонку с текстом и начал произносить текст. Они выучили Присягу наизусть, и текст перед глазами находился просто на всякий случай, чтобы не сбиться. Слова доносились, словно со стороны, будто не он сам это произносил, а кто-то посторонний:
– …не щадя живота своего, до последней капли крови, и все к Высокому Его Императорского Величества Самодержавству силе и власти принадлежащие права и преимущества, узаконенные и впредь узаконяемые, по крайнему разумению, силе и возможности исполнять…
Текст был длинный, важно было не сбиться. Наконец, он закончился:
– …В чем да поможет мне Господь Бог Всемогущий. В заключение сей клятвы целую слова и крест Спасителя моего. Аминь.
Рудольф положил текст Присяги на стол, повернулся к священнику, поцеловал лютеранское Евангелие и простой крест без украшений. Выдохнул: все, отмучился и не сбился.
– Рядовой Калнин, – в голосе офицера прозвучали торжественные нотки. – Поздравляю