Так поступают только мерзавцы. Я ненавижу тебя за твоё предательство! И какой бы сильной не была моя любовь, я лучше засуну её себе глубоко в задницу, потому что ты её не достоин! – Переходя уже на крик, высказывалась девочка.
В ней было столько злобы и желания пуститься не только в оскорбления, но и драку. Будь Бломфилд на несколько футов легче – ему не удалось бы удержать её в таком яростном порыве.
– Я тебя правильно понял, ты любишь меня?! – Нет, он не слышал и не хотел слышать отказа в голосе подруги.
Юноше было плевать на те обидные вещи, которые Кара пыталась ему внушить. Главным были для него её горячие и противоречивые чувства.
– Ты вскружил мне голову и взял чуть ли не силой. А после вернулся к своей безмозглой блондинке, словно между нами ничего не было. Я ненавижу тебя, Бломфилд! Ненавижу тебя за твою трусость! Ты даже представить себе не можешь, чего мне стоил твой поступок. Но сейчас ты сам всё поймёшь. На, смотри! – Девушка поспешно закатала рукава блузки, чуть ли не ткнув запястьем в лицо собеседника.
На тоненьких девичьих ручках красовались глубочайшие раны, едва успевшие покрыться корочкой. А под ними виднелись уже зажившие красно-белые шрамы. Это могло означать лишь одно – Каролина неоднократно пыталась совершить самоубийство, но что-то или кто-то не давал ей это сделать. Ещё слишком рано.
– Твою ж мать! – Вскрикнул блондин, оторопев от увиденного.
Ему стало стыдно перед этой несчастной девочкой. Парень растерялся от всей серьёзности ситуации, не придумав ничего лучше, чем просто выругаться.
Дерик ещё никогда не чувствовал себя таким виноватым. Не смотрел в лицо людям, страдающим психическими расстройствами, и не ведал величины горя. Раскаяние завладело разумом и он продолжил кричать.
– Каролина, блять, дура, ну что ты натворила, зачем?! – Стенал Дерс, теперь уже целуя нескончаемые порезы. – Это пиздец какой-то. Из-за меня резаться, ты серьезно? – Как-то даже польстил этот членовредительский поступок.
Неужели он достоин того, чтобы такая красивая и ласковая девочка убивалась по нему до такой степени, чтобы причинять себе боль?
– Нет, блять, я пробуюсь в гримёры. – Принялась защищаться иронией Каролина. По-другому не умела. – Правдоподобно? Возьмут меня в дешевый ужастик? – Тараторила она, а сама шикала от болезненных поцелуев, поскольку некоторые порезы были совсем свежими – истерзала себя напоследок перед приездом в школу, пока мать бухая стучала ей в ванную, требуя дать ей денег на бутылку.
– Не смешно, малыш. Тебе больно? – Закатав уже девочке рукав до предплечья, чтобы изучить руку целиком, поинтересовался парень.
Охренеть можно – всё в порезах.
– Что ты! Я кайфую! Режу руки и кончаю. – Нарочито томным голоском протягивала девочка. – Так ты думаешь?
– Я думаю, что у тебя проблемы. – Но Рик прекрасно понимал, что это фальшь, за которой прячется загнанная несчастная девочка, которая корчится