пустоту.
И долгий путь без пересадки
В какой-то рай (быть может, в ад),
Иль жизней свежие десятки
Из предстоящих мириад.
«Вот и Цейлон, где вновь Адам и Ева…»
Вот и Цейлон, где вновь Адам и Ева
Увиделись, уже искушены,
И, убежав от огненного гнева,
Очнулись средь могучей тишины.
Дай оглядеться – как же всё знакомо!
Какие благодатные места!
Благоуханий сладкая истома,
Цветущих рощ павлинья пестрота.
Всё тот же рай, лишь малость обветшалый!
И океан заходит, не спеша,
В любовно разрушаемые скалы,
И от бессмертья устаёт душа.
«Любовника убила Артемида…»
Любовника убила Артемида,
В чащобах за оленя приняла.
Случайный стих, не различая вида,
В кого-нибудь вопьётся, как стрела.
Я ранил Вас, хотя и на излёте,
А мог любить. Но, и спустя года,
В моих словах опасность Вы найдёте.
Любовь и смерть соседствуют всегда.
Ариадна
Её отчаянье досадно,
От слёз и жалоб я бегу,
И остаётся Ариадна
На незнакомом берегу.
Наутро веяньем прохлады
Её разбудит Дионис,
И повлекут её менады…
И в море тает белый мыс.
Мы – в эпилоге, а давно ли,
Держа в руке её клубок,
Входил я в хаос буйной воли!
Был сумрак воющий глубок.
Был Минотавра топот гулок,
Но схватки с ним страшнее мгла.
Из закоулка в закоулок
Лишь нитка тонкая вела.
Но вот рассвет разлился ало,
И ничего не сохранить.
А ведь и сердце пронизала
Её спасительная нить.
«О том, что всё возникло из раздора…»
О том, что всё возникло из раздора,
Милетский грек промолвил, и доспехи
Ремесленники тщательно и споро
Куют в Милете, раздувая мехи.
Текут в Аид необозримым войском
Убитые – их поросль молодая,
С живущими ещё в общенье свойском,
Но притяженье жизни побеждая.
Всё новые приходят поколенья,
Рождаются для будущих сражений,
И вырос для борьбы и одоленья
На городской стене цветок весенний.
«Томила гарью кузница в Милете…»
Томила гарью кузница в Милете,
Клинки ковались, и мудрец изрек:
«Всё из войны рождается на свете».
И видел море древний этот грек.
Там всё росли и сталкивались волны,
Здесь юноши топтали виноград,
И гибнул мир, противоборством полный,
И расцветал средь бедствий и утрат.
О, разве, разве не по воле Музы,
Искавшей исступленья твоего,
Безжизненные дружбы и союзы
Ты разорвал для боя одного!
И вот она, желанная теснина!
И ты, из судеб выбравший одну,
Остаток сил