тут было дружеское желание помочь. Какая может быть премия через другой отдел, если они все утверждаются Борисом Мансуровичем? Очевидно же, что после сегодняшнего никакая сумма напротив его фамилии не будет утверждена! Зачем Витя это предлагал, если сам все прекрасно понимает? Хотел показать, что он не просто коллега, а друг? А про сотрудников – надо же такое предлагать, как будто и без того втихую не уговаривает их перейти к нему в отдел. Или Витя хотел прощупать реакцию, разведать, что он собирается делать, так ли он себя поведет, как они с Мансуровичем просчитали? Сергей Сергеевич отогнал вопросы прочь и попытался сосредоточиться на том, что теперь нужно делать ему самому.
Стало ясно, что вернуться к работе над отчетом до конца рабочего дня не получится. Он позвонил в отдел кадров, договорился о встрече по личному вопросу. Потом позвонил в лабораторию и попросил захватить к нему на предстоящее совещание и тех сотрудников, кто участвовал в уже законченной и сданной договорной работе. Потом вспомнил про свое обещание начальнику расчетного отдела. Он снова засомневался, стоит ли делать это сейчас или лучше после совещания с исполнителями работ. «Сейчас» перевесило – он распечатал, подписал и отнес документы в расчетный отдел.
После этого он взглянул на часы, решил, что предстоящий разговор с сотрудниками обдумает во время обеда, и стал внимательно читать переданное ему письмо, отделяя эмоциональные оценки и обвинения автора от тех аргументов, какие можно было парировать по существу, со ссылками на национальные или международные документы и на практику их применения.
* * *
После затянувшегося разговора в отделе кадров работать над отчетом уже не хотелось, да и не получилось бы, потому что все мысли в голове были о другом. Сергей Сергеевич позвонил домой.
– Я уже заканчиваю и скоро буду собираться. По дороге что-то купить? Хлеб есть? Что, творог? Какой? Где, во «Вкусвилле»? Хорошо, я зайду. Больше ничего не надо? Ладно, до встречи!
Закрывая окно, он вдохнул приторный запах шоколада от расположенной поблизости кондитерской фабрики, пробежался взглядом по комнате и понял, что чуть не забыл свой сотовый телефон на зарядке. По дороге до метро он заскочил в магазин, где на удивление не было никого из посетителей, поэтому покупка заняла минимум времени. В метро он снова на автопилоте входил, выходил, пересаживался на другую линию, шел пешком по эскалатору, что вверх, что вниз, пока не вышел на своей станции на улицу.
Эта улица была для него родной, хоть жил он здесь немногим более десяти лет. Здесь жили его бабушка и дедушка, когда были еще молодыми и только познакомились. Потом они уехали, но без малого пятьдесят лет назад дедушке к выходу на пенсию дали однокомнатную квартиру на улице его молодости. Теперь в ней жил он сам со своей семьей – сначала только с женой и дочерью, а потом и с родившимся уже здесь сыном. Конечно, однокомнатная квартира для четверых была очень тесной, но советская власть закончилась, новое жилье надо было покупать самому,