не можешь! Ни-че-го! А я в этой… Ну, нельзя же это называть квартирой! Ты всю жизнь мою загубил! Если и есть, что хорошего вспомнить, так это только в школе, с мамой, папой и сестрой. А как за тебя вышла, так и жизни больше нет, и вспомнить нечего. Ну что ты молчишь?! Сказать нечего? То мать твоя мозг выносила, теперь ты доводишь. Ну уехали от нее, но здесь же жить нельзя! Или вся твоя любовь – это одна фальшь и сплошное вранье, одни пустые слова? Что ты можешь?! Трепло, а не мужик! Ну как с тобой сын сможет стать настоящим мужчиной?!
Резко открылась дверь в комнату, оттуда вышел сын, встал в коридоре и с исказившимся лицом закричал во всю силу своих легких:
– Хва-тит-а-рать! Оба!
О вернулся к себе и громко захлопнул за собой дверь.
В квартире на мгновение повисла тишина, сквозь которую просачивались казавшиеся теперь не раздражающими, а мирными звуки шумной улицы за окном.
Жена молча ушла в ванную комнату, а Сергею Сергеевичу вдруг в голову пришла чудная мысль: «Эх, знал бы Борис Мансурович, что мне приходится выслушивать дома. Это от своей семьи мне уйти некуда, а на работе всегда можно сделать выбор. Может быть, тогда понял бы, что оскорблениями и публичной поркой от меня вряд ли чего можно добиться. Ну, так незачем мне еще и его проблемы на себя взваливать – своих хватает».
Сергей Сергеевич раздвинул диван-кровать, постелил, лег и задремал. Когда пришла жена, он подвинулся к ней, обнял за плечи и попытался поцеловать.
– Отстань! Отодвинься. От тебя воняет! Фу!
Остатки сна моментально сняло как рукой. Он отодвинулся, насколько это было возможно, повернулся на спину и попытался сдержать подступающие слезы. Справившись с эмоциями, он тихонько встал, взял одежду, вышел на кухню и поплотнее задернул штору.
Он оделся, сел за стол и уставился пустыми глазами в стену. Внутри было абсолютно пусто. Не было ни обиды, ни боли, ни мыслей, ни желаний. Даже чисто женский вопрос «За что?» лишь на миг мелькнул в подсознании и растворился в пустоте. Снова захотелось плакать от собственного бессилия и от того, что его не понимают самые близкие и дорогие ему люди. Даже сын в этом сегодняшнем скандале считал их равно виноватыми, как будто это он, Сергей Сергеевич, кого-то в чем-то обвинял или упрекал, а не просто пытался объяснять, что все не обязательно так, как видится другим.
Вдруг в его голове промелькнула сумасшедшая мысль, и он начал лихорадочно искать бумагу и хоть что-то пишущее, чтобы ее не упустить. Закончив писать, он уже взял себя в руки, постелил на полу кожаное пальто, скрутил куртку себе под голову и, накрывшись банным халатом, заснул.
Утром автопилот, конечно, уже не работал и все требовало от него осознанных действий. Ему не хотелось ни кофе, ни чаю. Он оделся, потом все-таки не удержался и бесшумно подошел к спящей на кровати жене.
Он видел всю ту же молоденькую девушку, в которую когда-то влюбился и которую хотел сделать счастливой. Ему было до боли обидно,