казалось, вот-вот рванёт ливень, но он пролился где-то в стороне. Они встретились у олимпийского велотрека в Крылатском, на всякий случай, подальше от дома. Медленно бродили среди мокрых деревьев. Перепрыгивая лужи, целовались, устроились на скамеечке и долго-долго не отрывались друг от друга. Илона сознательно надела юбку: она знала, что ничего не получится, но почувствовать его руки жаждала страстно. Правда, то, что называли модным нынче словом секс, её ещё не слишком сильно влекло. Первый опыт удался, но он тогда так измотал Илону, что она, пока была способна рассуждать трезво, не спешила. К тому же где? Не в парке же? Им и так сделали замечание две прогуливавшиеся интеллигентного вида дамы: «Как вам не стыдно, молодые люди!»
А им не было стыдно. За что? Они просто очень алкали вкушать друг друга: во всяком случае, так считала Илона. Чувствовать его тепло, ощущать в прикосновении его горячую грудь, из которой, казалось, сердце готово выскочить наружу. А большего и не надо, как минимум, тут, в этом месте. Никита ей что-то шептал на ухо про квартиру друга, которая будет свободной завтра, про шанс уединиться там. Это влекло и пугало. Влекло, хотя ещё час назад ей казалось, что желательно подождать, взять паузу, но вот сейчас, сию минуту, представься такой шанс, она бы, пожалуй, отдала себя целиком полонившему её чувству. А ведь, если считать дни, то как раз подошло самое опасное время, когда вероятность залететь становилась максимальной. Потому Илона бросалась в любовные утехи, не доведённые до логического конца, во все эти тисканья, бесконечные поцелуи, игры руками, но в нужное мгновение мозг нажимал на тормоз, и насчёт завтрашнего дня молчала, лишь обещала позвонить вечером. Она знала совершенно точно, что скажет вечером, и не хотела портить минуты пылкой страсти.
Когда они расстались, там же, в Крылатском, она долго приводила себя в порядок, прежде всего исцелованное лицо. Где-то припудрила, подкрасила губы бледно-розовой помадой, скромной, подходящей, по мнению мамы, молодым серьёзным девушкам. Потом сидела с закрытыми глазами и снова и снова прокручивала в памяти сегодняшнее свидание. Нет, завтра она никуда не пойдёт, это лишний и неоправданный риск. «Неоправданный? – вопрошала она. – Разве в любви можно рассуждать об оправданном, логичном, здравом?» Конечно, нет, но лучше не идти, – решила она и пошла звонить. Но не Никите, он ещё не успел добраться до дома, захотелось поболтать с Анжелкой, спросить, как у неё, рассказать о них с Никитой, поделиться охватившими её чувствами хоть с одной живой душой.
В парках телефоны не устанавливали, и здесь тоже, только около велотрека, но у кабинки напрочь отсутствовали стёкла, а желание посвящать всех прохожих в свои душевные тайны совершенно отсутствовало. Она нашла телефонную кабину с недавно вставленными окошками на оживлённой улице, и это её полностью устраивало. Мимо шумели легковушки, гремели грузовики, и с улицы никто не мог расслышать ни словечка из тех сокровенных жизненных секретов, которые она собиралась изложить Анжелке.
Анжелка