мадемуазель, мои старые друзья, – Познанский представил меня и Натали по имени, из чего я понял, что он не желает, чтобы его спутница была в курсе наших дел.
После того, как были закончены все формальности, мы вчетвером немного погуляли по набережной, поболтали о том, о сем. Потом ротмистр предложил нам отобедать вместе с ними в одном уютном ресторанчике.
Между делом, воспользовавшись тем, что наши дамы отвлеклись, обсуждая слишком экстравагантный, по их мнению, наряд одной из посетительниц ресторана, милейший Михаил Игнатьевич шепнул мне на ухо, что он прибыл сюда по поручению генерала Ширинкина, который не желал бы, чтобы у меня с Натали возникли какие-либо неприятные ситуации.
Мысленно чертыхнувшись, я кивнул ротмистру и намекнул, что, дескать, мы и сами с усами, и если что, то сможем сделать укорот слишком надоедливым и невоспитанным особам и без помощи начальника Дворцовой полиции. Но, как пришлось убедиться впоследствии, я был несколько самонадеян. И покровительство ведомства генерала Ширинкина оказалась для нас совсем не лишним.
Во время одной из прогулок наши дамы на время покинули нас, чтобы ненадолго уединиться в заведении, в которое «короли ходят пешком». Мы с ротмистром, воспользовавшись их отсутствием, стали обсуждать наши недавние бакинские приключения. Михаил Игнатьевич еще раз упомянул имя генерал-губернатора Накашидзе, который, ведя двойную игру, пытался всех перехитрить, хотя на самом деле перехитрил лишь самого себя. Ротмистр сравнил Накашидзе с бараном…
Эту нелестную характеристику князя Накашидзе, произнесенную слишком громко, видимо, услышал проходивший мимо нас пожилой полковник. Судя по его наградам – Анна 2-й степени с мечами – он был не тыловой крысой, а боевым офицером. Об этом же говорила и медаль за Турецкую войну 1877–1978 годов.
Внешность у полковника была типично кавказская. Я своим наметанным глазом сразу определил – он родом из Западной Грузии, скорее всего, из Имеретии или Гурии. И не ошибся.
– Милостивый государь! – воскликнул он, обращаясь к ротмистру. – Да как вы смеете говорить такое о князе Накашидзе! Вы, несчастный шпак, который не знает, что такое свист пуль над головой и блеск вражеских сабель перед вашими глазами, позволяете себе оскорблять этого замечательного государственного деятеля! Это недостойно порядочного человека!
Полковник, выпалив эту фразу, выругался по-грузински, и я сразу понял, что не ошибся – передо мной, несомненно, был гуриец.
– Послушайте, господин полковник! – не выдержав, воскликнул я. – А тайком подслушивать чужие разговоры – это достойно порядочного человека?!
Не ожидавший такого ответа полковник опешил. Потом он взорвался ругательствами на русском и грузинском языках, угрожая свернуть нас в бараний рог и стереть в порошок. Я напряг свою память, и стал вспоминать, где я видел физиономию этого хама. И вспомнил!
Передо мной стоял ни кто иной, как будущий ялтинский градоначальник,