седовласые воины, чья жизнь по земным меркам клонилась к закату. Но сейчас их не осталось в Северных землях. И право инициировать перешло к Демиду, как к единственному проявленному воину.
Он помнил этапы посвящения, которое проходил сам. Но не в таких подробностях, какие нужны для передачи и пробуждения огня в других. Поэтому он на несколько ночей удалился в лес, чтобы побыть в одиночестве.
Там, находясь в темноте осенних ночей совсем один, питаясь только родниковой водой и ощущая связь со всем бытием, он просил Богов дать ему недостающие знания. Внимательно прислушивался к себе и к явлениям природы, что происходили рядом с ним. В каждом звуке окружающего мира стараясь услышать ответ.
И знания начали приходить к нему, он вспоминал подробности своей инициации, разговоры с отцом и его общение с другими взрослыми воинами, когда старцы обсуждали тонкости пробуждения огня в молодых. Чтобы провести каждого воина к силе наилучшим для него путём. Ведь каждый путь индивидуален. И нельзя пробуждать всех одинаково.
Перед глазами Демида возникали картины прошедших солнц. Он вспоминал, чему отец учил его перед посвящением, какие испытания он проходил, чтобы доказать, что достоин владеть огнём Перуна.
А ночью, последней перед возвращением в лагерь, Демид увидел себя в момент принятия силы. Только в этот раз он незримо стоял за спинами старших воинов, которые вели инициацию, и ясно слышал, о чём они просили Богов. Это было похоже на обряд благословения детей во взрослую жизнь, только на воинов ещё и накладывалась ответственность за их поступки с применением силы Перуна.
Демид понял, что кроме пробуждения огня он должен заложить в воинов границы применения их силы, чтобы воины не могли использовать её во вред. И обращали только во имя благого дела: для защиты своей семьи, земли и себя от врагов.
В этом и была ценность инициации. Пробудиться воин мог и сам, как это случилось с Демидом и его братом Боремиром, во время опасности. Но такое постижение силы было чревато: без осознания воином своей ответственности его сила становилась опасной для людей. Именно инициация задавала течение силы в нужном направлении.
Поэтому, когда Демид, защищая себя и Младу у лесного алтаря, использовал проснувшийся в нём огонь, он нарушил закон принятия силы, за что был наказан тяжёлой хворью. И оправданием ему стала лишь благая цель, на которую он направил своё искусство.
Резко проснувшись, мужчина подумал о своём брате Боремире, который сбился с пути и встал на сторону завоевателей. Как тот чувствовал себя после самопроизвольного пробуждения огня, Демид не знал, и избежал ли он кары Богов, тоже было неизвестно. Демид лишь чувствовал огненный пояс Боремира, пылающий где-то на Северных землях. Значит, брат был жив, но что с ним происходило всё это время ― закрывала завеса непрогляда.
Возвращаясь в лагерь воинов, чтобы приступить к пробуждению силы, Демид как никогда раньше осознавал ответственность Мастера, который передаёт свои знания. Ему предстояло