с мужем выбрались ранним утром, долго голосовали, но такси поймать не смогли, и пришлось топать до стоянки на вокзале.
Там уныло стояли штук пятнадцать машин, и мы подошли к первому по очереди.
Это была старая бордовая копейка, вся обшарпанная, как и ее владелец, и при мысли о том, что на ней придется подниматься по крутому серпантину, мне стало не по себе.
Но здесь был неуклонный порядок и демократия: выбрать машину по своему вкусу мы не могли, нужно брать ту, которая первая. Очевидно, что первый тот, кто раньше всех встал и, значит, тот, кому нужнее всего деньги. А кому есть нечего, тот много не запросит.
Сторговались мы быстро, и я сразу предупредила, что нам нужно в один конец: платить в два конца нам дорого, и обратно мы поедем на троллейбусе. С горы идти чуть больше километра, и вниз – не проблема, летишь, как перышко, а вот наверх в жаркое утро задохнешься.
Сначала дорога идет по городу: долго-долго по улице Горького, не знаю, как она сейчас называется. Едешь, едешь, и думаешь, ну всё, сейчас уже Турция, но нет, дорога упирается в шлагбаум пограничной заставы, и сворачивает налево в гору. Море остается по правую руку.
Выбираешься из города, и дорогу обступают высоченные эвкалипты с белыми стволами. Гармоничное, красивейшее дерево эвкалипт: высокое, ствол светлый, на нем продольные коричневые полосы коры стройнят дерево, делают его еще выше, а свисающие ветви с темной, продолговатой, как у ракит, листвой навевают грусть.
Позади эвкалиптов тянутся кукурузные поля, кое-где поселки, а дальше и справа, и слева по горизонту синие горы.
В этом году здесь была суровая для здешних краев, до 5 градусов мороза, снежная зима, и сейчас, в начале мая, на синих горах кое-где белеют извилистые полоски не растаявшего снега.
Золотистые стволы, бурые листья, желтеющие молодыми всходами поля и синие горы. Смотришь и не наглядишься, и не веришь, что это реальность, а не пригрезившаяся сказка.
Дорога между полей закончилась, сейчас слева гора, справа река Чорохи. Мы переехали мостик одного из ее узких притоков и начали подниматься в гору, к кладбищу.
Первый поворот серпантина, и видна дельта Чорохи, большое песчаное пространство, покрытое извилистыми протоками буроватой воды.
Еще петля, дельта опускается ниже, взгляд охватывает бо́льшее пространство – и вот оно море, сверкает на солнце, лазурное до самого горизонта, и только прибрежная часть его, там, где в него впадает река, цвета охры.
Поворот, и море скрывается за высокими деревьями, окружившими дорогу.
Одно дерево склонилось с отвесного склона почти горизонтально к поверхности дороги. На нем брюхом лежит корова и мирно жует верхушку низкой пальмы. Как она туда попала, и главное, как выберется, остается только гадать.
Теперь, с высоты вновь открывается вид на долину Чорохи. Горы сгрудились вокруг нее, вдали белеют вершины, покрытые снегом, и у реки на небольшом холме темные полосы чайных кустов. Горы закрывают