винным соком, – Люциан так бодро начал, что захотел приподняться, но руки тут же содрогнулись и упали без сил обратно на постель.
– Ох, милорд, рано вам вставать… – она поправила подушку под его головой. – Вам покой нужен, силы восстанавливать.
– Так что же произошло, сестра? – силы есть только на то, чтобы говорить, да и то не особо внятно. – Почему я здесь?
– Я, право, не всё знаю… – она обернулась, волнуясь, и чуть снизила голос. – Вас в агонии сюда доставили с Арены. Мне настрого приказано быть с вами и, если что, докладывать всё сразу господину Табрису.
– Табрису? А где он сейчас? – Люциан прошептал ей еле слышно, но та услышала.
– Он у себя, может, что-то передать ему?
– Скажите, как и мне, что я вернулся, – Люциан от усталости закрыл глаза и отключился, а когда открыл вновь, то в углу покоев на вязаном из сухостоя ротанга кресле уже сидит Табрис.
Эрелим умиротворённо читает какую-то тряпичную книгу. На его лице то и дело пробегает ухмылка. Красный плащ он накинул на ноги, щит с мечом поставил под левую руку вплотную к стене, а коринфский шлем лежит на подоконнике распахнутого окна.
– Табрис, – просипел Люциан.
– О, молодой наследник, слава Хранителю – Вы вернулись, – эрелим тут же закрыл книгу и встал с кресла.
– Я благодарен за Ваше чрезмерное внимание к моей персоне. Уверен, благодаря Вам я вернулся.
– Очень рад помочь наследнику, но, думаю, хвала Хранителю Вашему, – Табрис усмехнулся и подошёл к кровати. Он положил книгу на тумбу возле изголовья, сделав акцент на том, что её стоит прочесть.
– Не очень понимаю, о каком Хранителе идёт речь? – силясь собраться с мыслями, спросил Люциан, ведь эта фраза более чем двоякая.
– О Вашем, Люциан, только о Вашем… – усмехнулся Табрис и хлопнул его по плечу.
– Давно я здесь валяюсь?
– Три дня в агонии Вы здесь валяетесь, как изволите сказать, – эрелим резко изменился в лице и отвернулся, пытаясь скрыть появившуюся нервозность.
– Табрис, на чьей вы стороне?
– Не вижу смысла в таком вопросе, сторона у нас всех одна – сторона трона Империи в лице Императора Вириона, – ответил он пренебрежительно, будто оскорблён.
– Табрис, я не хотел обидеть или зацепить, просто меня отравили, и я знаю кто, – еле слышно промолвил Люциан, и Табрис склонил голову с тяжёлым вздохом. – Прислужник генерала, такой худой и жалкий тип. Генерал зовёт его достопочтенный Ваал, но он далеко не достопочтенный…
– На чём основано столь серьёзное обвинение?
– Основано на том, что я лежу здесь, – Люциан повысил голос. – Вам что, недостаточно моего слова?
– Мне Вашего слова более чем достаточно, но при всём уважении недостаточно доводов, на чём основано обвинение.
– Вином меня он отравил, подал яду и прикрыл праздником, заставил выпить, а ещё жара – он всё предусмотрел.
– Зачем ему это? – Табрис с подозрением огляделся. –