каждого из них, даруя сладкие обещания, и настраивает против Императора.
– Не слышал о таком… – Табрис нахмурился, и взгляд его скользнул ко входу.
– Здесь никого, эрелим, не переживайте, Храм забыт и никому не нужен здесь, – протоиерей поймал встревоженный взгляд эрелима и успокоил его.
– Кто он и откуда взялся? – тот вернул взгляд на протоиерея и проникся верой его слов.
– Народ рогатый приходил, но перед вашим приездом скрылся весь…
– Сатиры вернулись? – Люциан приподнялся с места. – Их же Тираэль перебил двадцать лет назад, разве нет?
– Да, было дело, но теперь они вновь объявились…
– Отец, Вы их своими глазами видели? – Люциан встал и подошёл к нему, нависая тучей потерянного доверия.
– Своими глазами я не видел, но очень много говорят, и всё сразу сходится…
– Так это слухи? – эрелим подошёл и встал рядом. – Отец, так нельзя, так может зародиться Ересь.
– Моим словам вы можете верить, мне нечего скрывать, – протоиерей склонил голову перед ними, перед молодыми мира сего. – Я как служил Создателю и Императору, так и буду служить, умру, но служить продолжу.
– В вашей верности сомнений нет, – Люциан поклонился ему, заметив блик слёз на глазах старика, – но нам нужны доказательства.
– Я всё понимаю. Самое главное – чтобы не было слишком поздно, когда доказательства станут явными… – он на мгновение замолчал, будто в мыслях перечитывая псалмы. – Когда же придёт Сын Человеческий во славе Своей и все святые Хранители с Ним, тогда он сядет на престол славы Своей. Соберутся пред Ним все народы, и отделит он одних от других, как пастырь отделяет овец от козлов, и поставит овец по правую Свою сторону, а козлов – по левую.
– Ну и зачем? – Табрис от его слов даже вздрогнул, они пробрали его до глубины души.
– Для праведности чистой и непоколебимой. Вот увидите: явится мессия со славою судить живых и мёртвых, чтобы создать новый мир, которому не будет конца времён. Главное – чтобы не поздно… – неожиданно его прервал горн снаружи Храма.
– Отец, благословите нас в наших начинаниях? – Люциан заторопился. Сложив ладони друг на друга, он протянул их, ожидая ответных действий.
– Пусть прибудет с вами Хранитель и поможет в деяниях, – протоиерей покрыл своими руками их головы и отпустил с миром.
– Видишь, – захлопнув за собой двери Храма, Табрис сразу обратился к Люциану, – тебе тоже нужны доказательства слов, и это нормально…
– Согласен, – слегка хромая, он торопится к стене, где воет горн, – но так тяжело держать себя в руках, когда говоришь правду, а тебе не верят.
– Я не говорил, что не верю тебе. Мне просто нужно убедиться в этом.
– Мне незачем обманывать тебя, Табрис, не ищи в моих словах подоплёки, – они уже подошли к стене и ощутили на себе взгляды солдат, что смотрели с каким-то неявным презрением.
– Но невозможно следовать слепо, нужна ясность, – Табрис остановился, а Люциан начал подниматься на стену.
– Будет