на Земле и на Небе. Преклоняюсь пред твоим Величием и взываю к твоей милости. Прошу тебя, спаси, сохрани и оберегай раба твоего, как тебя звать?
– Вышеслав, – назвался он, не подумав.
Княжеское имя обрушилось на неё, как удар, она отшатнулась, на её лице появилась растерянность и даже испуг. Она была не готова к тому, что случайно встреченный на дворе парень из киевской рати окажется сыном самого князя, старшим княжичем! Как она сразу не заметила его серебряный пояс и на шее гривну7 и сапоги в будний день из красного сафьяна. Растерянным взглядом она скользила по правильным чертам его лица, по светло-серебристым волосам с красивыми кудряшками на концах, голубым глазам и удивлялась, что не догадалась сразу, ведь ей рассказывали про него! Но деваться некуда и она продолжила читать молитву.
– … и оберегай раба твоего, Вышеслава. Ограждай от бед и защищай от врагов видимых и незримых. Ибо ты есть Господь Всемогущий и на Земле и на Небе, – она постояла, посмотрела на него, тонкими пальчиками нежно коснулась небритых ланит его и быстро побежала в терем.
– Да куда ты? Ну и что, что я княжич! Да, не бойся ты меня!
Слова защитной молитвы теплом согрели сердце Вышеслава. Она звучала как любовная ворожба. Вышеслав шагнул было за ней, но остановился. «Что толку гнаться, ежли она только услышала, что я княжич сразу утекла! Это всё батюшкина слава!» – с досадой подумал он. Впервые в жизни он пожалел, что доводится родным сыном князю Владимиру и наследует как его добрую, так и дурную славу и ему показалось, то, что он совсем недавно почувствовал, глядя на девушку, это всё проклятая отцовская наследственность. Вышеслав вдруг услышал дробный конный топот по бревенчатой мостовой и вскоре во двор въехали три всадника. Кони были утомлены, на всадниках корзно и сапоги были покрыты пылью. Один быстро слетел с седла и бегом ринулся в гридню. Вышеслав пошёл следом за ним. Гонца княжич узнал, он служил гридем у киевского воеводы Претича. Видно случилось что-то серьёзное, раз он оказался здесь на другом конце Руси, в Новгороде. Вышеслав вошёл в гридню и остановился у двери. Течец сразу прошёл к княжескому столу и подал Владимиру свёрнутый трубочкой пергамент с посланием.
– К тебе я, великий княже, с вестью от Претича! – кланяясь, сказал течец.
– Подайте течцу пиво! – крикнул Владимир, – выпей, сокол, путь не ближний вершнем отмахал, передохни чуток!
Брови Владимира сошлись, как две грозовые тучи, он почувствовал, что в Киеве что-то неладно, но гонцу надо было дать перевести дух, запалился в дороге. Пока киевлянин допивал вторую кружку пива, князь открыл свиток и стал читать. Претич сообщал, что печенеги обложили Белгород, хотят город взять измором, белгородцы бьют челом князю, просят помощи.
Владимир Святославич опустил руку с зажатым в кулаке пергаментом и задумался. Он увёл с собой две трети белгородского войска, практически оставил город без защиты. Лучшие полки Киева, Переяславля, Чернигова, Овруча и Белгорода он увёл сюда для похода на чудь. Как печенеги узнали об его уходе, ему