бесы. Выпейте за мое здоровье!
– Будьте здоровы, бабушка!
* * *
Машина развернулась, оставив жителям двора на память облако дыма, с трудом выехала на узкую улицу Чехова. Почему-то во всех городах улицы имени этого великого писателя узкие и маленькие.
Однако мысли об этом не мешали Крутикову. Важно было сейчас удачно вписаться в непрерывный поток машин, занять в нем свое место. А места не хватало. В городе сужали тротуары, людей прижимали к домам, загоняли под землю в переходы, но это мало помогало.
Крутиков во всем винил частников и от всей души желал им побыстрее угробить свои автомобили. Терпеливо выбираясь из центра в новостройки, туда, где и квартиры лучше, и воздух чище, он по привычке ругался:
– Ну куда ты лезешь?! Тунеядец! Купил игрушку, так теперь мешаешь людям работать? Моя бы воля, я каждого второго жигулятника душил бы на месте. Так бы и сказал: на первый-второй рассчитайсь! И каждого второго – душить! А всех первых – в Сибирь. Там дороги широкие, правила таежные, деньги бешеные…
– Я тоже не люблю машины, – тихо сказала Нина.
Крутиков скосил на нее глаза и строго спросил:
– Мужа-то нет?
– Нет…
– Теперь многие так рожают, без отцов.
– У меня есть папа! – воскликнула Аленка. – Только он далеко!
– Понятно. А дитя страдает. Я бы таких, которые далеко, каждого второго стрелял. А то нарожают – и гулять, бензобак отращивать! Не сошлись характером?
Нина покраснела.
– Да ты не смущайся! Я тебя не виню. Мать и дитя – это святое!
– Я не святое, – сказала Аленка. – Мне пять лет!
Крутиков вздохнул:
– Еще ничего не понимает. Дитя, оно и есть дитя. Может, у тебя и по-другому вышло, но часто бывает – напокупает такой, с позволения сказать, отец «жигулей», а про дитя и не помнит. Нет! Я бы таких давил! Чтобы честным людям жить не мешали! Вот я кручу баранку с семнадцати годов. Восемь бригадиров пересидел. И сразу понял: тот, кто личную машину себе покупает, – худой человек. У меня таких трое было – всех, между прочим, посадили. Говорят, по глупости, а какая может быть глупость, если честному человеку в наше время машины не купить. Конечно, есть там всякие шахтеры, полярники… Но сколько их? А частников-то миллионы! Вот ты сколько получаешь?
– Сто тридцать два рубля, – ответила Нина. – Еще бывает премия.
– О! Сто тридцать два рубля! Это если вам не пить, не есть, не одеваться, то купишь ты себе машину аж через пять-шесть лет. Но ведь это же надо на пять лет в мумию превратиться! В летаргический сон впасть!
– Кто же мне за сон будет платить? – улыбнулась Нина.
– Вот именно. Или меня возьми – получаю прилично, не жалуюсь, но ведь сынов надо было вырастить? Надо! Бабе какую-никакую одежонку надо? Надо. Да и самому без денег плохо. Теперь вот еще внук пошел, короед. Опять батя помогай! Нет, я бы тех, кто машины покупает, спросил бы все до копеечки – откуда? И где заработано? Честно ли? – Крутиков откашлялся, сплюнул в открытое