фамилией, которая была на щитке входной двери. Их интересовало, живет ли здесь Бареш. Мне сразу стало легче, и я спокойно ответила, что вся семья Барешей уже давно выехала. Когда? Полминутки подумав, я сказала, что в начале года. Это было не так. Товарищ Бареш покинул квартиру 14 марта, а вскоре после него ушла и его жена. Она иногда даже бывала у нас. Я заявила гестаповцам, что якобы сержусь на Барешей за то, что они не платят за квартиру и не дают знать о себе.
В разговоре я старалась быть краткой, помня, что слово – серебро, а молчание – золото. Эти гестаповцы показались мне не такими свирепыми и грубыми, каких мне довелось встречать позже. Приказав немедленно известить гестапо, когда появится Бареш либо его жена, они удалились.
Когда затихли их шаги на лестнице, я позвонила от соседей Голых по телефону брату Барешевой и попросила передать, чтобы она вечером обязательно пришла в клуб работников искусств, так как мне необходимо с ней поговорить. Брат Барешевой тут же отпросился с работы и немедля поехал к сестре. Так мне удалось в тот же день предупредить наших товарищей.
Глава III. Деревня Хотимерж
По решению Компартии Чехословакии не все профессиональные революционеры должны были немедленно уйти в подполье, когда в нашу страну вторглись немецкие фашисты.
Нелегальное положение, как известно, требует, чтобы люди жили на конспиративных квартирах, под вымышленными именами, и порвали все связи со средой, в которой до того жили. В трудной борьбе с оккупантами партия размещала свои силы с таким расчетом, чтобы иметь резервы. Юлек не был включен в первую линию бойцов. Хотя он и поддерживал конспиративную связь с первым нелегальным Центральным Комитетом партии, однако жил полулегально. Он не должен был привлекать к себе внимание гестапо.
Отказ Фучика от сотрудничества в фашистском бульварном листке, посещение гестаповцами нашей пражской квартиры послужили причиной отъезда в Хотимерж. И еще одно обстоятельство вынудило нас к этому. 24 апреля 1939 г. в официальном вестнике было опубликовано решение Пражского краевого уголовного суда, согласно которому брошюра «Придет ли Красная Армия на помощь?», написанная Фучиком летом 1938 г., «представляет собой преступное распространение ложных сообщений, предусмотренное § 18, пунктом 2 закона № 50/23, а потому конфискуется. Дальнейшее ее распространение запрещается». А некоторое время спустя, 15 июня 1939 г., в официальном вестнике было напечатано решение Пражского краевого уголовного суда о конфискации книги Фучика «В стране, где наше завтра является вчерашним днем».
Итак, мы уехали в Хотимерж – в маленькую деревушку, расположенную недалеко от города Домажлице. В этом селении отец Юлека в 1933 г. купил дом на деньги, унаследованные от своего умершего брата – композитора, тоже Юлиуса Фучика.
Семья Фучиков жила в двухэтажном доме. Наверху – четыре комнаты. Столько же внизу. Позже ко второму этажу пристроили террасу и комнату, которым дали громкое название «холл». И к первому этажу также были