слезами восторга стала благодарить за уникальную трактовку образа Беркутова: «Он у вас такой загадочный, такой немногословный, такой глубокий! Это открытие! Это новое прочтение! Такого Островского ещё не было! Гениально! Поздравляю вас! Артист у вас просто изумительный! Почему он так мало играет?! Вы просто обязаны давать ему главные роли!» Ну, и всякую такую приятную для Миши и для Семёна лабуду.
Сидя в маленьком буфете «Гистрионов» и попивая хороший кофе, слушал я, слушал этот рассказ одного из старожилов и не выдержал.
– Извините. А что же заслуженный артист? Он как?
Рассказчик повернулся ко мне, улыбнулся и ответствовал: «На другой день Юра, конечно, получил нагоняй, а после, встретив Семёна, снисходительно похлопал по плечу и сказал: «Говорят, ты мне должен? Вчера вместо меня блистал». На что Семён, отстранив Юрину руку, возразил: «Извини, Юра, но это ты мне должен. Такого ужаса я никому не пожелаю».
– И что же дальше? Семёна как-то наградили, премию выписали?
– Дня чрез три на общем собрании Семёну была объявлена благодарность, а Юрий Георгиевич поднялся, вынул из сумки бутылку хорошего, очень дорого коньяка и объявил, что отныне он учреждает в театре благотворительный фонд имени меня.
– Кого?
– Меня. Меня Семён Булкин зовут. Только я в театре уже не работаю. Пенсионер. А премию? Да, премию выписали. Режиссёру выписали и жене его выписали.
ОРДЕН ЛЕОПАРДА
Можете поверить моим словам или как хотите, но образованный в двадцатых годах двадцатого века Бакинский Рабочий театр переживал тогда период необычайного взлёта. Команда в нём собралась отменная: молодые, задорные, впоследствии знаменитейшие, известные на весь Советский Союз, актёры: Фаина Раневская, Михаил Жаров и с ними мой учитель, Евгений Агуров. От него-то и услышал я эту историю.
Весёлая, надо сказать, собралась команда.
1. ПРИВЕТ ОТ ВИШНИ
Как-то в спектакле играли Евгений и Фаина страстных влюблённых. В одной из сцен выносил Евгений бумажный фунтик – кулёк с вишнями для своей пассии, который она почему-то отвергала. Тогда страстный любовник с досады комкал кулёк и отбрасывал в сторону. Язычком острым Фаина славилась уж тогда, а потому каждый раз эту сцену заканчивала едким словцом, сказанным так, чтобы слышал лишь посрамлённый любовник, но не зрители. Долго терпел Евгений, всё не мог придумать, как ответить въедливой ветренице, но придумал.
Вместо вишен налил Евгений в фунтик воды перед самым выходом и направился к возлюбленной. Та, как и раньше, подарок отвергла. Тогда расстроенный жених хлопнул по нему свободной рукой, и огорошенная пассия получила из фунтика полновесный прохладный душ. Убежала в кулисы сушиться, а в душе, как совершенно справедливо заметил один из классиков советской литературы, затаила некоторое хамство.
Закончился спектакль без каких бы то ни было неожиданностей, затем вся