когда они оба взобрались на крышу «даймлера» и стали смотреть вперед, Шаса недоуменно спросил:
– Что это, мама?
– Разве ты не видишь, chéri? – Она вытянула руку. – Вон там! Над горизонтом!
Это плыло в небе, размытое и бесплотное.
– Она стоит в небе! – воскликнул Шаса, наконец сообразив, что это.
– Гора, плывущая в небе… – тихо произнесла Сантэн.
Каждый раз, когда она видела ее вот так, чудо оставалось таким же свежим и чарующим, словно впервые.
– Место Всей Жизни.
Она помнила имя, данное этому месту бушменами.
По мере того как они ехали дальше, очертания гор становились четче, превращаясь в частокол базальтовых столбов, под которыми раскинулся лес деревьев мопани. Местами скалы были разрезаны речными ложами и ущельями. А где-то они выглядели непроницаемыми и высокими, их покрывали яркие пятна лишайника, зеленовато-желтые, зеленые, оранжевые…
Рудник Ха’ани приютился под одной из этих отвесных скал, и его строения выглядели незначительными и неуместными на таком фоне.
Сантэн велела Твентимен-Джонсу сделать все как можно более скромным, но, конечно, так, чтобы это не мешало производительности. Однако существовали пределы того, насколько доктор мог следовать ее инструкциям. Огороженные строения для черных рабочих и площадки для промыва голубой алмазоносной породы были велики, а стальная башня и элеватор для промывки торчали так же высоко, как и вышка буровой установки.
Но наихудшее опустошение причинял аппетит парового котла, прожорливого, как какой-нибудь адский Ваал, пожирающий древесину. Лес у подножия горы уже вырубили, чтобы прокормить его, и теперь на месте высоких деревьев с серой корой торчала неприглядная густая поросль.
Твентимен-Джонс уже ожидал их, когда они выбрались из пыльного «даймлера» перед административным строением, крытым соломой.
– Хорошо доехали, миссис Кортни? – спросил он, мрачный от удовольствия. – Полагаю, вам хочется сначала отдохнуть и привести себя в порядок.
– Вам бы следовало лучше соображать, доктор Твентимен-Джонс. Займемся делом.
Сантэн сразу направилась по широкой веранде к своему кабинету.
– Садись рядом, – приказала она Шасе, занимая свое место за письменным столом.
Начали они с отчетов о добыче, потом перешли к расходам. Шаса, пытаясь уследить за потоком цифр, гадал, как его мать умудряется с такой скоростью из девочки-подружки, накануне прыгавшей, подражая газели, превращаться в бухгалтера.
– Шаса, какой будет цена за карат, если в среднем мы имеем двадцать три карата на партию?
Вопрос она задала внезапно и, когда Шаса ответил неверно, нахмурилась.
– Сейчас не время мечтать. – И она отвернулась от него, подчеркивая упрек. – Хорошо, доктор Твентимен-Джонс, мы достаточно долго избегали неприятностей. Давайте прикинем, какой должна быть экономия, чтобы соблюдать квоту