не со зла, а просто из-за желания излить переполняющие нас эмоции. Так мы сами порождаем сплетни. Сплетни губят наших подруг. Губят нашу дружбу. Нередко мы завидуем своим подругам. Завидуем их успеху. Завидуем их мужьям. Завидуем их семье. Завидуем всему, чего нет у нас. Мы даже примеряем их жизнь на себя. Милица завидовала Ане. Такой жених и выбрал упрямую дочку участкового.
Вот так невеста и сидела за столом без фаты. Простоволосая. Сидела, а глаза на мокром месте, будто сама себя оплакивала.
Гостей со стороны жениха тоже было немного. Всего пять человек. Все по службе в НКВД из Витебска. Под их крики: «Горько!», Коршунов рывком тянул к себе Аню и целовал. Она не сопротивлялась, но и не отвечала на жадные поцелуи жениха. Похоже, только они были в восторге от этого мероприятия, заливая в свои глотки гранеными стаканами самогон.
Среди НКВДешных горлопанов больше всего выделялся подполковник Пичугин. Высокий статный брюнет с лёгкой сединой у висков. Он громко смеялся, обнимая рядом сидящую Милицу. Наша соседка подливала новому знакомому в стакан водку и тут же пихала в рот закусить. Подполковник залпом выпивал горькую и не морщился. Его на свадьбе тоже всё устраивало и невеста, и свадьба, и легкомысленная красавица рядом, пока не входила я. Ставя на стол блюда, я ловила пристальный взгляд офицера. А когда наши глаза встречались, он то подмигивал мне, то прищуривался, закидывая набок голову. Кривиличка быстро заметила флирт своего поклонника на два фронта и, надувая губки, отворачивалась от Пичугина. Милица ревностно таращилась на меня. Мол, что тебе надо в моём огороде? Ставь свои тарелки подальше.
А когда «Синяя Фуражка» попросил поставить поближе блинчики с фасолью, Анькина подруга и вовсе фыркнула:
– А у меня лучшее в Сенно получаются. Даже сам председатель райисполкома хвалил.
Подполковник Милице ничего не сказал, а только по особенному улыбнулся, покосившись в мою сторону. А мне стало не по себе от этой улыбки. Ведь мужчины мне никогда не оказывали знаки внимания. Мальчишки из класса не в счёт.
Я смущенно подала подполковнику тарелку с блинами и наши кончики пальцев соприкоснулись. От этого едва уловимого постороннему глазу прикосновения по моему телу пробежали мурашки. Испугавшись накрывавших меня ощущений, я резко отдёрнула руку и убежала к матери.
На кухне мама, стоя спиной ко входу, раскладывала по тарелкам куски кур и из-за шума в доме она не услышала, как подошла я.
– Ой! – испуганно воскликнула она, уронив кусок куриной ножки на пол. – Ну вот! Что ты подкрадываешься, словно кошка?
– Я не хотела.
– Ладно уже.
У матери было приподнятое настроение. В отличии от всех членов семьи, она искренне верила, что этот брак только к лучшему. В её глазах Коршунов был хорошим зятем. Тем более, что Гришечка, как она уже его называла, искусно льстил будущей тёще. Мама падкая на лесть, обожала зятя, считая, что именно такой муж нужен Анюте. С ним его любимая дочка будет, как за каменной стеной. Гришка не чета её Семёну. Не тюфяк, а настоящий защитник! Мужик, одним словом.
– Лизка,