мы с мамой, бабушкой и крестной тетей Таней тоже ходили вокруг таза с водой, а в заключении священник облил нас из него Во имя Отца, Сына и Святого Духа. Все, как положено. Мы сказали: «Аминь».
Уже потом украдкой бабушка мне прошептала: «ты, Ира, в Бога верь, Он поможет».
Сама бабушка в Бога верила как-то по-своему. Ее свекровь была женщина очень набожная, помогала церкви, кормила монахинь и нищих, но в собственном доме была беспрекословным диктатором. Много горя нахлебалась от нее молодая невестка. Видимо, с тех пор на традиционной православной вере израненная душа бабушки споткнулась. Чем эта набожная женщина отличалась от ее жестокого отца? Любви не было ни в том, ни в этой. А молодой невестке так хотелось простого душевного тепла и заботы. Но, увы, наверное, она этого не почувствовала до конца своих дней. Все время заботилась обо всех сама.
Крещение прошло, началась повседневная жизнь. А о прошедшем событии напоминал только крестик под подушкой.
Батюшка повелел не затягивать с причастием, и вот мы с мамой едем в Елоховскую церковь. Мама сказала, что там дадут что-то съесть и потом еще раз съесть.
Меня сильно тошнит. К тому времени это уже стало не редким для меня явлением из-за развившегося гастрита.
Тогда я первый раз побывала в храме.
Не понравилось. Как-то странно все вокруг, ничего не понятно. Особенно не понравился запах благовоний. От него тошнило еще больше. Непривычным было все вокруг. И люди в странной одежде и большое количество икон, свечей, и звучащая музыка. Присматривалась. В принципе, ничего страшного не приметила. Только как-то холодно, все будто потерянные вокруг.
Отстояли с мамой очередь. Открыла рот для получения причастия. В нос ударил винный запах. Быстрее потащила маму на свежий воздух. Сели на ближайшую лавочку. Просфиру ела уже там. Мама дала попить. Стало легче. Ком, подкатывающий рвотным рефлексом, отступил со своих позиций. Можно оглядеться вокруг. Красиво. Внешне храм выглядел величественно и более притягательно, чем внутри.
ПЕРВЫЙ РАЗ В ПЕРВЫЙ КЛАСС
Настала пора мне идти в первый класс. И радостно, и боязно.
А вдруг суп гороховый есть заставят? В больницах было обычной практикой – заставлять детей кушать больничную пищу, вплоть до рвотного рефлекса. Из дома приносить ничего не разрешалось.
Когда мама успокоила меня, что супа точно не будет, я облегчённо вздохнула. Школа, так школа.
В поликлинике мне сразу выдали справку об освобождении от физкультуры, а мама ещё и освобождение от завтраков добилась.
Вот так в сентябре 1979 года я пошла в первый класс с букетом красных гвоздик, в жёлтой курточке и в новых красных лаковых туфлях, которые сразу же жутко натерли мне пятки.
Все бы ничего, но именно с началом школьной жизни, вследствие лечения, я перестала расти. В первом классе это было ещё не очень заметно. Но с каждым последующим годом дети уходили в отрыв, а я оставалась «первоклассницей» по росту.
На меня