дозволяющую вольно посещать курс режиссуры уличного театра и цирка. В Эскалотском институте Оливье бывал впервые. Он заблудился и почти опоздал на лекцию. По коридору пронеслась толпа, шумная и сильная волна молодых людей вторглась в стены ученой обители и с плеском влетела в одну из переполненных аудиторий. Весы ответственности Оли покачнулись в сторону очередного ослушания, и он поддался всплеску, нырнув в поток вместе с прочими ребятами. Они никак не могли угомониться, недовольные преподаватели прогнали их внутрь и захлопнули двери.
– Что здесь происходит? – спросил Оливье у одного из юношей, стоящего по соседству.
– Дебаты! – он указал вниз на кафедру, у которой стояли двое мужчин: один едва ли средних лет, в военной форме, второй – постарше, в твидовом пиджаке, но с блестящим значком из нескольких сфер на лацкане. – Пальер с агнологом будут дискутировать на тему гражданской войны.
Свободных мест не было, студенты и вольные слушатели сидели на ступенях, партах, стояли плотными рядами вдоль пачкающихся побелкой стен. Ведущий дебатов – неприметный профессор – потребовал тишины. Дебаты начались, Оливье силился расслышать речь оппонентов, но возня и переговоры вокруг мешали. Кто-то похлопал его по плечу.
– Ты новенький? – спросил курносый парнишка, примерно его ровесник, со звонким высоким голосом.
От неожиданности Оливье ткнул в себя пальцем, переспрашивая. Он совсем не ожидал, что будет чем-то выделяться в разноперой стае институтских птиц.
– Я? Я – да. А вы здесь всех знаете? – он еще раз огляделся, чтобы удостовериться, что не смотрится, как пестрый попугай, в своей богемной одежде.
– Нет, но тебя знаю, – подмигнул парень. – И давай на «ты»? Ты же тот кукольник? Мы думали, ты старше.
– Кукловод, – поправил Оливье, наклонившись к уху парня, и почувствовал, что от того пахнет странно – выпечкой, персиками и чем-то еще съестным. – Кукольник мой отец, он изготавливает марионеток, а я вожу. Неважно… Оливье, – он протянул руку, и новый знакомец ее пожал. – А вы?
– Мы на «ты».
– Ты сказал: «Мы думали, ты старше»…
– А! – парень обернулся, махнул рукой троице за спиной. – Жорж, Гурт, да много кто у нас в кружке. Меня зовут Сольда.
– Так вы – девушка? – искренне удивился Оливье, оглядывая ее короткие волосы. – В смысле, ты.
– Да пошел ты, – оскорбилась она.
– Прости, я правда не понял, – он приложил руку к груди, выразив искренние извинения.
– Прощен, – усмехнулась она, а потом резко развернулась.
Троица за ее спиной взобралась на парты, за ними растянули непонятно как пронесенную желтую ткань с надписями, но Оливье их не прочел – слишком много рук и голов мельтешило между ним и растяжкой. Сольда тоже запрыгнула на стул, выпрямилась во весь рост и прокричала:
– Сам воюй за короля! Мы не солдаты!
Ее спонтанную кричалку подхватили остальные студенты. Оливье взглянул на участников дебатов. Пальер стоял, сцепив руки в замок за спиной, угрюмо наблюдая за аудиторией. Под его тяжелым