обещал жене каждый год ездить вместе в Черноозерск, в пустой дом, оставшийся ей от родных. В итоге после того самого первого отпуска он был там всего три раза. Два из них он возвращался раньше, оставляя там Таню с Колей. Срочные дела по службе звали, тянули из отпуска, из каждого жаркого душного лета. Остальные его визиты в город не оставляли после себя ничего хорошего.
Дубов никогда не изменял Тане. Хоть в этом он был перед ней чист. Был ли он с ней честен? Нет. Светлана говорила, что ее муж никогда ей не врал. Сразу рассказал, когда у него появилась другая женщина. У Дубова не было никого на стороне в плане физической близости, но от этого было только хуже. Про Ингу Таня узнала сама. Инга, стажерка, помощница следователя. Только-только закончившая академию МВД. Улыбчивая, длинноногая, черноволосая, с ярко-красным вечно напомаженным ртом. Дубов увлекся ей, как и большинство мужиков в отделении, чего уж. Но взаимность она проявила только к нему, Дубову это льстило. Они подолгу засиживались вдвоем на работе. Ничего такого – смеялись, разговаривали, пересматривая старые дела. Иногда наклонялась к нему, давая рассмотреть пышный бюст в расстегнутых пуговичках форменной блузки, как будто случайно касалась его лица длинными, сильно надушенными волосами. Если бы Дубов тогда проявил настойчивость, Инга точно бы ему не отказала. Но он был верен жене и относился к этому, как к развлечению, легкомысленной интрижке, которая никуда не приведет. На самом деле он завирался все больше. Дошло до того, что с Ингой они ходили в кино и рестораны. Она писала ему записки, наполненные пошлой, почти детской любовной чепухой. Одну из таких записок однажды нашла Таня. После ссоры и слез она забрала Колю и месяц жила у матери. Потом взяла отпуск и вместе с сыном уехала в Черноозерск.
Дубов к ним не поехал. Он был горд и чувствовал себя оскорбленным. Ничего же не было? В чем он виноват? Но с Ингой он после этого держался холодно, считал ее виноватой. И работы было невпроворот. Тем летом кто-то повадился резать проституток на трассе Минск-Брест. Убийца действовал грязно, неосторожно. Его нашли быстро и зимой уже расстреляли. Но тем летом Дубов почти не думал о том, как вернуть жену. Ночевал на работе, разговаривал только с сыном, который через день по вечерам звонил ему на службу из почтового отделения Черноозерска. Усталым голосом Дубов отвечал на наивные детские вопросы Коли, спрашивал, как у него дела, желал спокойной ночи и вешал трубку. На вопрос «Как мама?» Коля отвечал, что сердится, молчит или вчера плакала. Ничего, думал Дубов, вернутся.
И она вернулась. Но другая, странно счастливая, с непонятным блеском в глазах. На его вопросы она отмалчивалась и только загадочно улыбалась.
– Мы с мамой на собрания ходили, – однажды, как будто по секрету, в тайне от матери сказал ему Коля, – они там долго разговаривали и пели.
– Что пели? – Дубов тогда наклонился к сыну, стал на колено.
– Не знаю, я не понял.
Потом Таня начала часто ездить в Черноозерск. Одна или