молоко, я – мёд со своей пасеки… Рынок – это и место встречи, и распространение самых невероятных новостей, о коих не узнаешь в газетах, и какая-никакая копейка…
Павлу Николаичу торговать было нечем, но он всегда приезжал на рынок со своею гармонью. Развлекая народ, пел частушки своего сочинения на все беспокойные темы, начиная с куплетов «Про Ольховских зятьёв», в которых хорошо угадывался Кудин, и заканчивая большой политикой, где главными героями были «Мишка Меченный» и «Борька Куцый». Обязательно под заказ сыграет «Дуню».
Пусть сегодня больной и угрюмый, Дуня,
Ты меня приласкай, приголубь.
Положи свои белые груди, Дуня,
На мою раскудрявую грудь! —
лихо тряся своим чубом, орал он любимую песню.
Денег за свои концерты Павел Николаевич не требовал, но и без того ему накидывали мелочишки на столько, что он мог позволить купить на обратный путь не только винчишка, но и кой-какой закуси.
Неспешной походкой, вразвалочку, ни столько затем, чтоб купить что-то, как повидаться с земляками, шагает по рынку Кудин.
– Как там Танкист твой? – спрашиваю Натаху.
– Ой, Сань, ты от жизни совсем отстал! – громко, чтоб слышал Кудин, отвечает та. – Я после Танкиста уже троих сменила! А сейчас у меня в соседях поселился дяденька – военный. Не даёт прохода – замуж кличет!
– У военных пенсия ого-го! – подсказывает баба Маня с Верхних Кобелей. – Даже и не раздумывай, Натаха!
– Да ему, баб Мань, уже восемьдесят годов! – нарочито показывая своё сожаление, вздыхает Натаха. – Я нет-нет, да и призадумаюсь: то ли дяденька больно боек, то ли я настолько уж выгляжу.
– И что с того? – напирает баба Маня. – С лица воду не пить! Ты видала, какой у его виноградник – полгектара плетей! Он по тонне вина кажен год в лучшие рестораны продаёт. Не прогадаешь, Натаха!
– Это он щас продаёт, а женится на Натахе – будет ещё по тонне докупать! – смеётся Жека.
– Это, что ль, полкан Лёва?
– Ну а то кто ж… Лёва! Я уже не знаю, как от него и отбиться. «У меня, – говорю, – дядь Лёва, слабинка есть. Как Кудина увижу – отказать не могу». А он и на это согласен, лишь бы замуж за него шла.
– Вот же паразит! – скалится Жека. – Как жениться, так сам, а как работать, так пусть Кудин…
– Ой, Натаха, ты там гляди поосторожней. Человек он в годах, загонишь до смерти, – потешается рынок. – Пусть сначала хату с виноградником отпишет, потом уж подпускай.
– И сама, гляди, не просчитайся, – вступает в разговор Кудин. – Хрен их знает, этих армейских дядечек. На лёгкое понадеешься, а он до смерти защекочет.
– Ты гляди, щекатун выискался! – опять вступает в разговор баба Маня. – Не слухай его, Натаха! Ни одну ещё до смерти не защекотали!
– Да я ж не о себе, баб Мань. С меня известное дело, щекатун некудышний. А от таких, как Лёва, что хошь можно ждать…
– Кудин, и так торговля не идёт, так ещё ты явился покупцов своими страхами отваживать!
– Сейчас все сбегутся! – обещает Кудин.
– Бабоньки, вот у Жеки последнее достижение науки