того, что выкопали, на анализ.
Тем временем полиция, в надежде обнаружить следы монтажа в видеозаписях и остановить все это действо, судорожно проводила экспертизу, но в итоге, к большому огорчению всех участников, этих самых следов не обнаружила: судя по всему, записи были подлинными. На место поглощения приехал лично мэр города, и, хотя действие принимало масштабный оборот и, кроме этого, вокруг страшно воняло, приказал продолжать раскопки. Результаты анализов показали, что грунт этот представляет не что иное, как конский помет, чем и объяснялись специфическая консистенция и запах. Поскольку было признано, что в такой среде в течение всего этого времени не смог бы выжить ни один организм, а ручной труд малопроизводительный, решили продолжать копать экскаватором. В итоге раскопок было обнаружено, что пара кварталов города располагается на семиметровом слое лошадиного дерьма. И больше ничего. Тело Сропа не нашли.
А через два дня его возвратили. В понедельник в полвосьмого утра – время, когда он обычно шел на работу – Сроп очнулся сидящим на обочине дороги с мыслью, что надо же было так неудачно поскользнуться и испачкать себе штаны. Поэтому на работу пришел он злым как собака и с желанием поскорее разделить с кем-нибудь свое грязное горе.
Вся эта история как одна мысль промелькнула у меня в голове, пока я смотрел на Сропа в испачканных штанах, в результате чего я едва не начал ржать как лошадь, которая наделала тот самый слой дерьма – в моем воображении, разумеется. Но видя его возбужденный и возмущенный вид, я подумал, что смеяться в такой момент было бы не вполне уместно, и кое-как сдержался. Дальше, однако, так и подмывало спросить, как прошла встреча с инопланетянами, но я решил отложить этот вопрос. Перевогин тоже смотрел молча.
Сроп сделал пару шагов в наш кабинет, демонстративно осмотрел свои брюки и несколько театрально воскликнул:
– Ну как вам, господа?!
Я молчал, изображая удивление и даже сочувствие, хотя не уверен, что у меня это удачно получалось. Перевогин промямлил:
– Как это тебя угораздило, Антон Николаич?
Его, вероятно, еще не покидало разочарование, вызванное отсутствием Маши, – настолько сильное, что даже эта картина не сразу перенесла его из мира любовных грез в мир реальности, нелепой и запачканной.
Сроп, конечно же, только и ждал этого вопроса (иначе зачем он вообще к нам зашел?).
– Где мы живем, господа? Шел на работу, и что? Дерьмо. Одно дерьмо вокруг. Надо же до такого дойти! Нет, вы скажите, надо же до такого дойти? Шел на работу, пробки, но это ладно еще, я пешком хожу. Но идти-то негде толком. В центре, может быть, еще есть, а у нас – негде: тротуары засраны, обочины в грязи. Иду по обочине, как на лыжах, потому что скользко, не замерзло еще это все. И, чего и следовало ожидать, как поскользнулся!.. А большую часть пути прошел уже. Что, домой идти? А как же работа?
Тут