не выкинули ещё чего-нибудь, подумал капитан, нужно было высадиться на планету как можно скорее и как можно в большем количестве.
– Отстыковка произойдёт через 8… 7… 6…, – лейтенант надавил на две синие кнопки в стене, – 5… 4…, – полусферу сменил красный рычаг, – 3… 2… 1…, – перебросив ладонь на него, лейтенант резко потянул вниз. – Поехали!
Лидер, пошатнувшись, вытолкнул себя на дюжину метров. Он оказался в космосе. В пространстве, столь же голом, как и он сам. Первое из значимого, что увидел Тит на внешней стороне Нимфеи – это глубокие шрамы. Один из них оставила комета, безрассудно кинутая кремниевым циклопом. Тит сразу же вспомнил, о чём он раздумывал на третьем уровне. О наследственности, о памяти, о традициях. Гнусное несвоевременное напоминание.
– Ну же, – стыдливо отвернувшись, капитан подошёл за плечо лейтенанта, – если не поспешим, Висма мы можем не встретить, – и, больше и не думая подходит к обзорным стёклам, он дал указанье ускориться.
Планета Прометий. Индустриальная столица развалин. Город с ярких открыток, где сообщество филантропов из «Мириад» приглашает тебя поучаствовать в создании архитектурного чуда. Очередное громкое обещание, на которое сложно было не повестись. Колонизаторы и повелись, а точнее, их подопечные-колонисты, что всегда горели идеей построить лучшее будущее. Их высаживали в джунглях, давали по набору инструментов и показывали на запад, приговаривая, что их внуки однажды встретятся. Внуки восточных колоний и западных. Романтичная чепуха, которой пичкали наивных переселенцев под соусом «высшего блага» и «просветительства». Наивнее было только объявить, что их единение станет у истоков нового мира, где системы, продолжающие с кем-то борьбу, станут не правилом, а исключением.
Но планы пошли под откос, как только выяснилось, что никакой договорённости об осваивании местной земли не было. Те самые филантропы не удосужились даже спросить разрешения у метийцев, у местных аборигенов, на развёртку корпоративной колонии. Началась настоящая суматоха, когда один мальчик, отправившийся на охоту, случайно обнаружил ковш экскаватора на месте, где обычно вели охоту местные племена. Мальчик прибежал к папе, а тот – к своему вождю. Спустя три дня половина рабочих-колонистов висела на копьях, на деревьях, на кабинах буровых машин, а другая половина, еле унося ноги, бежала к порогу ратуши «Мириад». У здания от них отсекли ещё половину. Мирное выступление не сработало, и делегат корпорации указал на дубинки, затем – на ружья, а в конце – на тротиловые снаряды.
Те, кто догадывался, к чему всё идёт, ушли от протестующих за ночь до сброса. Убежав в хибары, давшие начало массовой застройке, они молили у Вселенной прощения. Молили, чтобы копья не полетели с запада, а взрывная волна не пришла с востока. Мечта о единении тут же забылась. Погибла под грохот снарядов, которые пустили раньше обозначенного срока.
С тех пор Прометий стал излюбленным