не почувствовал аромат кофе. В дверях с подносом в руках, на котором и был тот самый кофе с парочкой круассанов, стояла Настя. Её ночнушка была распахнута так, что половинки грудей выпирали наружу. Трусов на ней не было вовсе, гладковыбритый лобок так и дразнил коснуться его снова.
– Утро доброе! – явно в приподнятом настроении сказала она так, словно между ними вчера ничего не было. Она положила поднос с завтраком на кровать и села на корточки. – Садись, кушай.
Я недоумевающе смотрел на неё некоторое время, прежде чем сказать:
– Я пойду.
– Уже? – откусив круассан, произнесла она. – Да покушай хотя бы.
– Нет, я… – в комнату важной походкой зашёл кот. Он прилёг рядом с хозяйкой и уставил на меня свои большие жёлтые глаза. На мгновение это сбило меня с толку. – Я должен идти.
– Я закажу тебе такси.
– Нет, – отрезал я, а затем вежливо добавил:
– Спасибо, не надо.
На ходу надев джинсы с кофтой, я направился в прихожую. Настя, с чашкой кофе в руке последовала за мной.
– Артём, – сказала она, наблюдая, как я надевал кроссовки, совершенно не вписывающиеся в стоящие около дорогие туфли и сапоги.
Я сделал вид, что не услышал её. Больше всего мне хотелось как можно скорее покинуть эту квартиру.
Настя подошла ко мне и коснулась моего подбородка, обратив на себя внимание.
– Тебе незачем волноваться, – прошептала она, точно уловив моё состояние. – Мы с тобой взрослые люди. Никаких обязательств. Просто отдохнули от уже опостылевшей друг другу рутины, вот и всё.
Я ничего ей не ответил, хоть её слова и кольнули меня, особенно про рутину. Она действительно мне опостылела, но тот способ, которым я решил с этой рутиной бороться…
Ещё вчера ночью, занимаясь с Настей любовью, я думал, что это исцелит меня. Не знаю, как и каким образом, но обязательно поможет выпустить всю ту накопившуюся за последние годы мерзость. Но, как оказалось, все стало только хуже.
Хотел бы я знать, с какой стати Настя поступила так со своим мужем? Неужели дело в рутине? В любом случае это не имеет значения, сделанного не воротишь.
– Прощай, – сказал я ей.
– Береги себя, – ответила она мне и поцеловала в щёку. Почему-то от этого поцелуя мне не было не по себе, а даже совсем наоборот. Я почувствовал исходящую от нее искренность. Она действительно желала мне всего самого лучшего.
Я кивнул ей в знак благодарности и вышел в прихожую. Зайдя в лифт, у меня в голове начали появляться навязчивые идеи. Одна из них, например, заключалась в том, что в кабине лифта наверняка установлена камера, где мы были запечатлены с Настей вдвоём. Еще одна касалась консьержа, пожелавшего мне доброго утра внизу – он наверняка запомнил меня, незнакомца, идущего под ручку с жительницей этого роскошного жилого комплекса.
Таких мыслей в голове у меня родилось ещё с десяток, пока я ехал на такси к тому злополучному бару (ведь бармен тоже меня видел с ней!), забрал свою Хонду и поехал домой.
А еще я все думал