может произойти нечто ужасное.
Она потянулась к малышу, попыталась его отстегнуть, но едва она коснулась ремня, как её дёрнуло вперёд, и она почувствовала, как машина летит вниз, прямо на ледяную корку Москвы-реки.
Все случалось так быстро, но в то же время так медленно. Родя не понимает, что происходит. Он напуган и тихонечко плачет, дёргая ручками из стороны в сторону.
Когда бампер Форда проломил лёд, обнажив непроглядную водяную тьму, она поняла – это конец. Конец для нее, но не её сына. Материнский инстинкт вывел из состояния шока. Она попыталась высвободить Родю из автокресла, пока тот плакал, не переставая, но ремешок заклинило, он никак не хотел отстёгиваться. Авто тем временем медленно шло ко дну, Лера дрожащими руками боролась с неподдающимся ремешком, попутно пытаясь успокоить плачущего малыша, шепча ему, что всё будет хорошо. В конце концов она психанула, как следует выругалась и, бросив напрасные попытки освободить сына из плена автокресла, взглядом начала искать свою сумочку. Ее перепуганные глаза метались то к бардачку, то под ноги, то на заднее сиденье, но сумка как под землю провалилась.
– Ну где ты, сука? Где ты?!
Она протиснулась между кресел к пассажирским местам, посмотрела вниз и наконец увидела сумку на коврике возле левой дверцы. Именно в этот миг все окна Форда заскрипели и покрылись трещинами, предупреждая, что времени осталось в обрез.
Лера, с трудом дотянувшись указательным и средним пальцем до ремешка сумки, сумела её подцепить и придвинуть к себе. Вернувшись на место, она, не раздумывая, принялась выбрасывать из неё всё: паспорт, косметичку, влажные салфетки, ключи.
– Всё хорошо, сыночка, всё хорошо…
– Маамаа, – тянул малыш, широко раскрыв рот. – Маамоочкаа…
Не выдержав давления, окна машины окончательно треснули, и в салон хлынул поток ледяной воды. Лишь на мгновение Лера отвлеклась от сумки, убедиться, не чудиться ли ей вся эта вода, а потом продолжила упорно рыться в вещах. Но то, что она искала, никак не желало попадаться ей в руки. Она взвизгнула, несколько раз ударив ладонью по приборной панели, но, дав себе секунду перерыва, продолжила поиски.
Вода уже касалась её коленей. Она ощущала прикосновение холода к её животу, бёдрам и груди.
Наконец в её пальцах оказался заветный швейцарский нож, который она носила с собой в сумке все это время, но, поскольку совершенно им не пользовалась, давно забыла, где именно тот лежал.
Половина салона меж тем уже была затоплена.
Она обернулась к Роде и обомлела. Из воды торчала лишь светленькая макушка её мальчика. Ручки, искаженные водой, барахтались из стороны в сторону. Лера поднырнула и увидела, как сын открыл рот и глотал воду. На кону была каждая секунда. Она принялась разрезать ремень; делать это приходилось одновременно быстро и аккуратно, дабы не поранить мальчика. Кажется, прошла вечность, прежде чем ремень лопнул и дал ей освободить сына из трижды проклятого автокресла.
Мириады ледяных игл вонзились в её тело. Она не помнила, как