назвала свой адрес и в ответ услышала: «Забавно. Забавно».
Закурила еще одну сигарету. Чуть открыла окно, чтобы дым не шел в комнату. Господи, уже четвертый час ночи. На работу, конечно, не пойду, к черту работу, обойдутся без меня. Но мысли метались между «к черту работу», Музыкантом, Буддистом. Что там в милиции, почему его «попросили»? Обрывки мыслей. «Пострадал не только ваш друг, но и люди, которые его били». Айкидо, дзюдо, джиу-джитсу, кунг-фу, три боксерских мешка. «Нет, не натворил, вы знаете, я ничего не творю, если не просят. Это самозащита. Самозащита». Понятно, что пострадали. В голове мелькнул древний фильм, где Золотухин, защищая семью, убил парня с красивым наглым лицом. И его засудили, Золотухина. Господи, этого еще не хватало.
Утро. Стон Музыканта. Ана не сразу раскрыла глаза, не сразу поняла, где и что. Свернулась калачиком в кресле – кровать в доме одна. Можно было калачиком на краю, возле Музыканта, но получилось в кресле. Во рту скверно – ужасно много курила. Ужасно хочется кофе.
Запах кофе, как в дурацкой рекламе, поплыл по квартире и разбудил Музыканта. Он тоже долго соображал, что и где. Почему не у себя, а на непонятно чьей кровати? За всю историю любви Ана и Музыкант так и не добрались до квартирных посиделок, средневековая галантность каждый вечер заканчивала поцелуем у подъезда.
Музыкант попробовал пошевелиться, но снова застонал. Организм чувствовал себя так, будто по нему проехались КРАЗ’ом. Дважды. Или «Леопардом» дважды, сейчас уже все равно, чем проехались. На новый стон выбежала Ана, бледная, с черными кругами у глаз.
– Жи-вой? – Ана посередине слова перешла на шутливый тон. Насколько смогла – вспомнила наставления Буддиста не показывать, что дела плохи, представлять все так, будто Музыкант получил пару царапин и не сегодня-завтра все заживет.
– Кажется. – Музыкант попробовал улыбнуться, память потихоньку возвращалась.
Ана подошла к нему.
– Прости, что я такая страшная. Почти всю ночь не спала.
– Это ты мне говоришь? – Музыкант попробовал улыбнуться шире, но разбитый рот не позволил. – Я-то, наверно… Представляю. Хотя лучше не представлять. Да?
– Ну, – Ана проглотила комок в горле, – твой друг сказал, что ничего страшного, через недельку будешь как новенький.
– Какой друг?
– Ну этот, что тебя вчера привел.
Музыкант на секунду закрыл глаза.
– Правильней сказать, что вчера меня спас. Кстати, я его совсем не знаю, вчера познакомились при пикантных обстоятельствах. Странный человек, да?
– Немного. Он живет в моем подъезде, но я с ним никогда не говорила, только раскланивалась.
Ана стала на колени и прижала руку Музыканта к губам.
– Хоть одно живое место есть, да?
Ана еще раз вспомнила про наставления.
– Не ной, милый. Чуть жалкая. Но пройдет. Быстро пройдет. Врач прописал быстрое выздоровление.
– Какой врач?
– Ну тот, что тебя вчера привел. И спас. Он врач.
Музыкант