того, кто повел себя с нею самым обходительным образом.
Изысканной красотой он не блистал, но, тем не менее, его внешность можно назвать и приятной. У мужчины были резкие черты лица, смягченные темными курчавыми волосами, торчащими из-под форменной фуражки с внушительной кокардой. В глубоких серых глазах лучилась доброта. Наверняка он обладал мягким и податливым характером. Может, удастся уговорить его впустить Шинед безо всяких доверительных писем от ее обличенного властью отца.
Терять шанс было нельзя. С толстяком у Шинед точно не получилось бы. А тут – совсем другая личность, полная противоположность неприятному борову в форменной одежде, которая грозилась вот-вот разойтись по швам. Казалось, нитки натужно трещат при каждом его движении и долго не продержатся под напором столь необъятного тела.
Схватив моложавого охранника под руку и отведя его в сторону так, чтобы толстяк не слышал разговора, Шинед доверительно сообщила:
– У меня есть к вам дело. Я пришла навестить своего младшего брата, запертого здесь по приказу верховного повелителя. Ничего предосудительного я делать не стану, мне необходимо лишь побеседовать с ним с глазу на глаз.
Однако охранник отрицательно покачал головой, и это очень расстроило Шинед. Девушка на какое-то время даже потеряла дар речи – так она была ошеломлена отказом, которого не ожидала. Но Шинед отличалась тем, что умела быстро собираться с силами и духом.
– Почему вы отказываете мне? – как можно мягче полюбопытствовала Шинед, глядя охраннику прямо в глаза.
Тот не сумел выдержать ее взгляда – ранящего, как стрела, жесткого и твердого, как камень, и отвел глаза в сторону.
– Послушайте, моя принцесса, – взмолился он, даже не смотря на нее, державшую его под руку, – я не могу впустить вас к вашему брату. Без сомнения, у вас благородные помыслы, я это понимаю… Но у меня приказ верховного повелителя…
– Исключения не делаются даже для близких родственников?
– Нет, для родственников – тем более.
«Отец, видимо, ужасно разозлился на Алексиса, – думала Шинед, молча взирая на толстую дверь из прочного металла, за которой находился ее любимый брат, – раз лишил общения даже с семьей, не говоря уже обо мне, той единственной, кого заботит судьба младшего отпрыска рода».
– Как же мне быть? – простодушно спросила Шинед охранника, продолжая играть роль наивной дурочки, попавшей в отчаянную ситуацию.
Охранник ответить не успел, потому как возле них внезапно очутился толстяк и, скривив лицо, поспешил разлучить их. Он смотрел на обоих, как коршун, выслеживающий добычу, испепеляя взглядом крошечных голубых глаз, холодных, как льдинки.
– Зачем вы шушукаетесь по углам, будто заговорщики? – допытывался он, переводя взгляд с напарника на девушку и наоборот. – Сайрес! Миледи! В чем дело?
Видимо, он считался старшим в этой смене караула. Да, подобный заносчивый