черное пламя поднималось выше, то синее. То снова чёрное, то опять синее поднималось, застилая путь в бездну. Самый большой колокол – «Ангел» так неистовствовал, что в момент кульминации Ростислав думал, что оглохнет. И отпустил сына, зажав обеими руками свои уши. Он сжался, зажмурившись, думал всё, а когда услышал хруст, открыл глаза, взглянул на крышу колокольни и увидел, как свод колокольни треснул, под весом колокола, накренился и скоро рухнет.
А прямо под колоколом стоят его дети: Любаша и Фома. Она всё ещё горит синим пламенем, а он, словно тростинка в огне колышется. Рванулся Ростислав вперёд и, когда колокол уже почти скрыл собой обоих детей, вырвал из-под него ноги сына. Схватил Фому в обнимку и прижал к деревянному полу колокольни. Шум, треск и грохот сотрясали землю. Лидия во дворе пала ниц, молясь. А рядом сестра её Настя, как громом пораженная. Как раз в тот день бабушка и приехала навестить Лидию: в самый разгар страстей!
Поняли сёстры, что происходит там, на колокольне: тьма пришла забрать Любашу, и матушка видела, как объятые чистым голубым пламенем летят в чёрную яму и колокол, и её Любаша – чистый ангел, и не понимала: «Как так?»
На миг всё стихло, но через секунду взметнулся вверх столб света… и снова тишина. Это тьма выплюнула на «свет божий» колокол «Ангел» и удалилась. Только колокол теперь светился необычным голубым свечением и звенеть стал по-особенному, так, как ангелы на небе трубят.
А Фома с тех пор сильно изменился. Стал он, Фома-божий человек. Настя его травами отпаивала и заговоры читала. Без толку. Ростислав много молился за него, но божьи дела порой человеческому разумению не доступны. Всё, что случилось, видели многие прихожане, пришедшие на службу. Каких версий только не услышала Лидия о случившемся. Любашу искали, любили девчушку все, но след её даже простыл…
Если бы знала она всё как есть, то наверняка поняла, что Любаша забрала всю силу «чёрную» у брата и унесла с собой во тьму. Но тьма не выдержала её света и выплюнула обратно. Только однажды попав в царство тьмы, назад никто живым не возвращался – вот и вернулась она в теле колокола… нести свой свет силой колокольного звона.
Спустя месяц обняла Лида сестру, провожая домой: поплакала, утёрла слёзы и встала, прямо, как солдат: отдала она налог на ведовство.
Старый дом
Нудно и скоротечно мелькали серые будни. Василий мечтал о встрече, о новых ярких моментах общения, а у Марьяны дни заполняла музыка, уборка в доме и звонкая капель, барабанящая в тазиках и ведрах. Зиму она пережила, а вот переживёт ли весну…
Марьяна и не догадывалась, что дом настолько стар. Дуло из каждого угла, зычно скрипели половицы под ногами, а после дня беготни на полу оставалась древесная труха, и всё шире разрастались щели.
Пытаясь залатать крышу, Марьяна залезала на чердак с молотком и гвоздями, но в итоге лишь нагородила бесполезной городьбы. В стародавние времена сельчане собирались и помогали беде всем миром. В советские годы можно было попросить