Раз ты уже в курсе. Я приняла такое решение, – холодный «рыбьи» зрачки остановились в пренебрежительном равнодушии.
– А можно будет уточнить, чем вызвано такое решение? – я пытаюсь строить из себя стерву, не имея для этого ни энергии, ни достаточного количества вредности. И, видимо, это выглядит смешно.
Она же спокойная и непробиваемая.
– Если честно, я не обязана тебе ничего объяснять. И я бы могла этого не делать. Но поскольку мне нравится, как ты делаешь свою работу, и я к тебе хорошо отношусь, так уж и быть, я скажу…
Через паузу она делает глубокий вдох и выдыхает:
– Мне не нравятся твои «революционные» идеи, твои постоянные идеи кардинально пересмотреть соглашение. У нас и так сложный процесс, а ты его ещё более усложняешь. Поэтому, сорри, но тебя в переговорах с партнером не будет.
– Я же не предлагаю их просто так, просто из желания что-то усложнить. Я же предлагаю их в силу того, что я вижу риски…
– Слушай, давай я сама буду решать, где видеть риски, а где не видеть. Если тебя послушать, так риски во всем.
Я стою ошеломленная, думая о том, как быстро могло всё измениться, что теперь только она будет определять риски, теперь только она будет «творить» ключевые решения.
«Это же просто сойти с ума. Как можно было оставить всё ей на усмотрение?!»
– А позвольте поинтересоваться, как Вы объясните акционеру, что меня, юриста, нет в этих переговорах? – перехожу к заранее спланированному вопросу.
Здесь начинается момент, который явно приносит ей удовольствие. Она пододвигается ко мне ближе, аккуратно берет меня за воротник моего ультрамодного костюма, и, еле сдерживая улыбку в своих широких розовых щечках, медленно произносит:
– Ты меня, конечно, извини. Но мне придется сказать, что твоей квалификации недостаточно для такого сложного переговорного процесса, – тут она заглядывает мне в глаза, торжествующе наблюдая за моей реакцией, – и просить у акционера их юристов… Я, конечно, знаю, что это не так, и ценю твои профессиональные качестве, но наверху выскажусь о тебе именно так.
От изумления, всё, что нахожу ответить, это только засмеяться ей прямо в лицо. Я и поражена, и впечатлена этой её ничем не прикрытой «фундаментальной» непорядочностью.
– Но ты не думай, что ты теперь освобождена и будешь полностью вне проекта. Ты нам, конечно, нужна со своими знаниями. Будешь участвовать в переговорах с дочерними компаниями, и согласовывать контракты с ними.
– А каким образом я буду знать, что именно я должна включать в контракты с дочерними компаниями, если я не буду участвовать в основном переговорном процессе? – продолжаю дальше изумляться ей.
– Не переживай, я тебя буду осведомлять. Своевременно и надлежащим образом.
Её откровенность и спокойствие начинают переходить в состояние издевательства. И мне уже совершенно не смешно, и меня уже тошнит от неё, от человеческой