могу тебя сразу заверить, что спать в одной кровати мы с тобой не будем. Я имею в виду секс. Можешь не стараться и не тратить на меня свое время. Я же, в свою очередь, перестану тебе грубить и хамить. И баррикады строить тоже больше не буду. И я надеюсь, что ты понимаешь как нормальный, адекватный и взрослый человек, что я тут не в игрушки играю. У меня есть работа. И это очень серьезно. Я не сделала тебе, в сущности, ничего плохого, что могло бы помешать тебе оказать мне небольшую любезность и перестать рушить мою жизнь и карьеру после того, как ты сам содействовал ее росту. Я готова изображать для всех твою м-ммм… девушку, прекрасно понимая, что вся эта ситуация – дело твоих рук. Ты играешь и развлекаешься. А у меня есть своя жизнь, но сейчас вот так просто, по прихоти ты ее можешь разрушить.
Мирон молчал и смотрел на меня. Изучал. В его взгляде я читала любопытство. В его глазах сверкали искорки.
– Хорошо, – ответил он, наконец, после долгого молчания. – Согласен, что палку мы с тобой перегнули оба. Не злись на меня, Высоцкая. Мир?
И он протянул мне руку. Я расплела ноги и, спустившись с кровати, протянула свою ему в ответ. Перемирие было заключено официально. Ладонь у Мирона была огромная, теплая и сильная, но током меня не ударило, я тогда ничего не почувствовала. Не заметила. Желание? О, да, боже мой! Все мои мысли летали только вокруг его последней фразы про розовых драконов перед тем, как он ушел накануне ночью. Да, я его захотела, но мне казалось, что только физически и я списала все на долгое отсутствие мужчины в моей жизни. Ничего другого я в своих эмоциях не обнаруживала. Ошибка.
Мы отправились завтракать вдвоем для убедительности по отношению к окружающим и для окончательного примирения. За завтраком он вел себя практически безупречно: никакой наглости, никаких самодовольных улыбок – оказывается, что этот гад умеет быть нормальным человеком.
– Высоцкая, дай сигаретку, а то я свои забыл в номере, – попросил Мирон, потягивая горячий кофе.
– Держи, – ответила я, подталкивая к нему пачку. – И меня зовут Вика.
– Знаю я, Высоцкая, – улыбнулся он. – Мне фамилия твоя нравится. Она настолько соответствует твоему характеру, что я не могу удержаться.
– Характеру? И какой же, по-твоему, у меня характер?
– Высокомерный, – не задумываясь, выпалил он.
– Вовсе нет, ты меня не знаешь, – обиделась я. – Просто у меня жизнь тяжелая и мне приходится «кусаться».
– Неа, – возразил Мирон. – Жизнь у тебя тяжелая именно потому, что ты «кусаешься». Попробуй расслабиться, Вик. Ты прилетела в Испанию сутки назад. Ты хотя бы раз искупалась? Нет. И что-то мне подсказывает, что у тебя в чемоданах нет купальника.
– Тебе случайно это подсказывает не то, что ты порылся в моих чемоданах? – съязвила я.
– Нет, не имею такой привычки. Мне это подсказывает макулатура, которой ты весь наш номер завалила. Купальнику в твоих чемоданах места просто не нашлось.
– У меня есть работа. Я сюда приехала не отдыхать.
– Одно другому не мешает.