сильным. Но он боялся дышать, боялся опередить свои собственные мысли и осознать, что с этой минуты его жизнь изменится раз и навсегда. Неважно, что виновата была она. Она точно нарочно оделась во все белое, чтобы слиться со снегом, который был повсюду. Она почти невидимо отделилась от сугроба и шагнула на дорогу. Ночью, поздней ночью, когда метель уже занесла дорожную разметку. Что она тут делала – бесшумное и невидимое приведение? И что ему теперь с этим делать? Он отнял у нее жизнь. Ее больше нет по его вине. И он не сможет ничего исправить уже никогда. А ему с этим жить. Вот и мысль – страшная и обреченная – догнала его дыхание.
Михась открыл глаза, но ничего не смог увидеть: кровь из раны на лбу залила ему глаза и ресницы слиплись. И тут кольнула надежда. Слабая и призрачная надежда, что ему повезло и девчонка жива. Нужно только выйти из машины и посмотреть. Но страх был сильнее и Михась не решался. Он только попытался осторожно откинуться назад, но его грудь точно впечаталась в руль, не давая пошевельнуться. И внутри начинала расти сильная давящая боль.
«А ей, наверное, уже не больно» – пронеслось у него в голове. – «Ты ее убил…»
***
Так и стояла эта вишневая старенькая «девятка» поперек дороги с разбитым лобовым стеклом и водителем, который так и не смог выйти, потому что не находил в себе сил, хотя и несерьезно пострадал. Дворники скрипели в ночной тишине. Под розовым светом фонарей мягко и бесшумно на землю падал пушистый снег, скрывая место аварии под белоснежным покрывалом. И там на дороге лежала я. Да, вся в белом. Это он так хотел. Один называл меня Снежной Королевой, а второй подарил мне всю эту одежду. А я совершила очередную ошибку и оделась во все белое. И слилась с дорогой, и с тротуаром, и с сугробами, и со стенами домов. И он просто меня не заметил, как я и хотела. Я шагнула прямо ему навстречу и тут же услышала визг тормозов, а затем удар с хлопком и звон битого стекла. И нет, я не думала, как будет жить этот ни в чем невиноватый бедняга, который сбил меня. Мне было плевать на него и его дальнейшую жизнь. Главное, что моя жизнь оборвалась. Закончилась. Все, точка. Уже не больно и не страшно. Вот так я умерла. И мне очень сложно объяснить в двух словах, зачем я решила шагнуть под колеса автомобиля этой зимней ночью, будучи в трезвом уме и здравой памяти. Просто нервы у меня были ни к черту.
Рассказать от чего?
Слушайте…
1. Три помешанные
Виктория Высоцкая – гордо звучит. С самого окончания института я примеряла свои инициалы на предмет сочетания со словами «Президент юридического концерна» или «Глава крупной юридической компании». И мне казалось, что звучит это действительно потрясающе. Это и было моей целью. И я к ней шла уже два года. Я устроилась на работу в крупную юридическую фирму простым курьером сразу после получения диплома.
Фирма была на самом деле крупная. Наш головной офис находился в центре Москвы и это было целое огромное здание в пятнадцать этажей. Все сотрудники звали его «террариум», что было недалеко от истины, ибо тут все жрали друг друга беспощадно, чтобы продвинуться на этаж повыше – так тут строилась карьера. Курьеры обитали на третьем этаже. На четвертом, пятом и шестом – консультанты широкого профиля. Выше уже сидели специалисты. Еще выше сидели начальники проектов – это и было моей целью. Потому что над ними сидела команда помощников нашего бигбосса или (как все его называли) Пузана. Сам Пузан занимал пятнадцатый этаж, окруженный своими секретутками – девулями, которые с третьего этажа взлетали на пятнадцатый по протекции их собственных пятых точек. Наш Пузан любил женщин, но все его женщины для меня были телочками на шпильках. Вот туда я точно не стремилась. Ну, разве что на место самого Пузана.
Я карабкалась на вершину нашего террариума исключительно при помощи своего мозга, наглости, работоспособности и помешанности на карьере. Я плевала на все условности, занималась голым альтруизмом, замыкала на себе максимально все текущие дела, старалась стать незаменимой и одновременно незаметной для местных на каждом этапе моего продвижения. Потому что те, кто был с мозгами, прекрасно понимали, куда я мечу, поднимаясь все на новый и новый этаж. Меня пытались сожрать, но попытки были тщетны. Я была помешана на своей работе. Я готова была в фигуральном смысле грызть глотки своим коллегам по цеху, только бы это приносило желаемый результат.
К счастью, в террариуме у меня были соратники. Точнее – соратницы. Две мои подруги: Ника и Алька. Мы познакомились в институте на первом курсе, когда они рыдали возле аудитории, заработав пересдачу на осень по истории. Мне стало их жалко, хотя я к таким как они относилась всегда пренебрежительно. Что одна, что вторая – фифы. Но почему-то именно в тот момент я была благосклонна и помогла им выкарабкаться из пропасти «на отчисление» уже через неделю. С тех пор мы были всегда и везде вместе. Ника и Алька уравновешивали меня саму в моменты, когда я зарывалась с головой в работу и превращалась в офисную крысу. Они мне напоминали, что я молодая женщина, что вокруг есть мужчины и нам есть чем с ними заняться.
Алька – Алла Плетнева – была помешана на мужчинах. Нет, не на всех подряд. У нее на определенный жизненный период был один конкретный