маленькая моя, – произнес он бархатным и гипнотизирующим голосом.
Я стояла у стены и только она и помогала мне держаться на ногах.
Мирон ушел.
6. Барселона, день второй
Что это только что сейчас было? Что произошло? Я не понимала. Я только физически почувствовала, как внутри у меня что-то взорвалось и запульсировало. Кровь отлила от головы и вся словно ушла вниз. И мне страшно было открыть глаза.
Я слышала, как щелкнул замок на двери, вслед покинувшему мой номер Мирону, но глаза все равно открывать не торопилась. То, что только что произошло, не поддавалось описанию словами и не подходило ни под какие оценки. Я на все сто процентов пребывала в шоке, но определить этот шок как положительный или как отрицательный не могла. Я понимала только одну вещь: его больше близко нельзя к себе подпускать! Он вышибает меня из моего спокойного морального состояния и душевного равновесия. Мне наплевать на его наглость и бесцеремонность. Он сам по себе угроза для меня. Я, наконец, осознала, что же это было: я его хотела. Я прямо сейчас захотела оказаться на месте «лимонной» девицы. Я захотела… секса! Я, которая уже полгода об этом не вспоминала, которая практически не соврала, объявив себя фригидной, которая на все увещевания подружек о том, что мне нужен мужчина, смеялась им в лицо. Но я захотела не просто секса, я захотела секса именно с ним, с Мироном. В голове роились воспоминания: как он обнимал меня за талию на корпоративе и прижимал к себе, как шепнул на ухо «увидимся», как он склонился надо мной, требуя ответа на свой вопрос. Но это были не просто воспоминания, это были условия окружающей среды, в которых я переставала быть самой собой.
Сердце заколотилось внутри быстрее, пульсация в животе разогревала мою кровь, и я стала действовать. Что было силы, я вцепилась в кресло и стала толкать его к входной двери, чтобы заблокировать ее. Но одного кресла мне показалось недостаточно, поэтому я протащила через весь номер второе, а потом еще добавила к своим баррикадам столик из прихожей. Затем я проверила прочность балконной двери и убедилась в отсутствии возможности открыть ее с улицы. Довольная своим фэншуем, я плюхнулась на кровать и снова прислушалась к себе: сердце по-прежнему бешено билось, а пульсация внизу живота только нарастала. И из всего этого вывод был только один: Мирон для меня опасен! Все что угодно, только не встречаться с ним больше никогда и нигде!
Примерно через час, поняв, что уснуть я не могу, я включила свет и потянулась за ноутбуком. Неимоверными усилиями воли я заставляла себя перестать ковыряться в причинах происходящего, точно зная, что вывод мне не понравится заранее. И до первых лучей солнца, заглянувших в мою неприступную со всех сторон крепость, я готовилась к обеденному докладу. Уставшая и полностью измотанная непонятными эмоциями прошедшего дня, я все-таки уснула, наконец, под испанским небом.
Проснулась я оттого, что в комнате работал телевизор. Негромко, но навязчиво. Не чувствуя абсолютно никакой легкости ото сна, я попыталась разлепить глаза. Визуально я никого не наблюдала. Только