но особой сметливостью, умением предвидеть ход событий, анализировать обстановку и принимать верное решение. Ноконзок присоединился к Киоцзюкю, когда его отец ябгу Шуанми принял его покровительство, и два племени стали союзниками. С тех пор минуло два десятка лет, а они по-прежнему бок о бок воюют за свой народ, теперь объединенный границами нового царства – Кушанского.
Ноконзок остановился. Конь, как и весь город, тоже пребывающий в сонных грезах, ткнулся мордой ему в плечо и фыркнул, очнувшись.
«Чем я недоволен? – вдруг подумал Ноконзок. – Да, прошло столько лет, но мы с Киоцзюкю вместе. Воюем вместе, о детях заботимся вместе, о народе. Да-а, засиделся я на суфе! Вот и лезут обиды, терзают голову тревоги».
Он дернул за повод. Конь сделал шаг вперед, скосил глаза на хозяина.
– Что уставился? Шагай давай! Почти пришли, будет тебе сейчас отдых в стойле. А то, можно подумать, ты так устал! – Ноконзок улыбнулся в усы, будто кто мог увидеть его в темном городе и подумать что-то не то.
Конь, чеканя шаг, пошел вперед. Так они и дошли до своего дома.
Слуга забрал коня. Прихрамывая, Ноконзок, поднялся на айван. Факел освещал его середину. В скупом свете росписи на стенах словно ожили. Будто ночью, когда никто из людей не видит, боги ведут свою тайную жизнь – не прячась, не застывая в красивых или грозных позах. Казалось, руки Ардохшо, только что воздетые к небу, вот-вот опустятся и, получившие благословение, припадут к ее ногам – люди, упав на колени, животные, подогнув передние ноги.
Ноконзок застыл, ошеломленный видением.
– Во имя Бога, Милостивого, Милосердного, Любящего. Да будет велик, благостен и победоносен дух госпожи Ардохшо, – зашептал он.
В сердце бывалого воина разлилась благодать, окрепла уверенность в своей силе. Со стены на него смотрела богиня, в руках которой было процветание семьи и могущество царей.
Переборов боль, Ноконзок встал на одно колено и склонил голову к груди. Слова молитвы прозвучали в ночной тишине:
– Даруй мне такое обретение, о благая могущественная Ардохшо, чтобы я стал победителем в схватке с врагом моего господина, с врагами нашего царства…
Ноконзок не заметил, как в дверном проеме показалась Уша. Сонная, кутаясь в теплую накидку из мягкой шерсти, она не смела окликнуть мужа, застав его коленопреклоненным перед расписной стеной дома. Но Ноконзок сам прервал молитву, задумавшись. Не время тревожить благочестивую госпожу ночью. Молитвы к ней обращают при свете дня, когда все черные помыслы врагов Света гаснут в лучах огненного светила. Завтра он пойдет в храм Ардохшо и воздаст ей великие почести!
– Уша! – заметив жену, он смутился. – Не спишь?
Уша дождалась, когда муж встанет, хоть и с трудом, но сдержала себя в порыве помочь ему. Так неловок он был, таким уставшим показался ей. Она подошла только после того, как он выпрямился.
– Уснула было, да проснулась. Что царь? Всем ли доволен?
Ноконзок