друг с другом человека.
Не успела Евдокия Петровна перекреститься, как наступила черная полоса. Поздним вечером, когда она уже дремала перед телевизором, из своей комнаты выскочил Сергей и заорал диким голосом:
– Почему везде темно? Почему темно? На часах ведь только одиннадцать утра! Это – конец света?
– С тобой, сынок, у меня давно конец света, – вздохнула женщина. – Сплошная паутина, из которой нам уже не выпутаться.
– Так и знал, что – конец света! – заблажил мужчина, гоняя по дому чертей.
Он разнес в прах сервант с посудой, телефонные аппараты и ванну, под которой, по его разумению, и пряталась от него нечистая сила. Перерезал в доме телефонный провод, бросил в экран телевизора гантель, а в мать – кастрюлю с гречневой кашей.
«Психомоторное возбуждение, галлюцинации, нарушение ориентации во времени и пространстве – явные признаки белой горячки», – сообщили Петровне медики, увозя сине-зеленого Серегу в больницу. Закатив глаза и дрожа всем телом, тот корчился на каталке и, казалось, отдавал концы.
Врачам чудом удалось его выходить. Пить ему категорически запретили.
– Еще один запой – и ты – труп, – предупредил его заведующий отделением при выписке. – Ты понял?
– Как не понять? Чай, не чурка березовая! – фонтанировал оптимизмом Серега.
По возвращении сына домой Евдокия Петровна вступила в очередную фазу борьбы с Зеленым Змием. Она заняла у сестры денег и отвезла сына в платный медицинский центр, где его подвергли электроимпульсному кодированию на год. Женщина следила за приемом лекарств, прописанных ему медиками. Подсыпала в еду измельченные таблетки «Эспераль», вызывающие рвоту при приеме алкоголя. Отпаивала сына минералкой и травяными настоями, капала ему в напитки препарат «Колме». Прятала от него одежду и деньги, никого не пускала в дом, загружала работой, чтобы не было времени думать о дурном.
Ломка, вроде бы, прошла. Серега безропотно выполнял все указания матери: вставил все выбитые им стекла, сделал ремонт в летней кухне, прополол сорняки в огороде, привел в порядок могилу отца: покрасил оградку, отмыл от вороньего помета памятник, смастерил скамейку. Он вместе с Евдокией Петровной лепил вареники, собирал созревшие ягоды, занимался консервацией. По вечерам играл с матерью в карты и лото, смотрел сериалы. Мужчина никуда не рвался, никому не звонил, ни с кем не встречался.
Казалось бы, можно выдохнуть. Но почему-то не выдыхалось. Евдокия Петровна долго не могла понять причину своей тревоги. В доме – чистота, порядок и мертвая тишина. Все, как в приличных семьях: поужинали, посмотрели очередную серию отечественного детектива, приняли свои лекарства и – на боковую.
И только спустя месяц она сообразила: сын – зомби. Ему все безразлично – живет, как в беспамятстве. У него исчезли эмоции, как плохие, так и хорошие. То ли антидепрессанты так подействовали,