полете обязательно стошнит, что становится так плохо, что не сможешь выбраться из кабины.
– Так, пацаны, выбросить из головы всю эту хрень. Будете себя настраивать, точно обрыгаетесь, – поучал ребят рассудительный Мишка. – Главное, сосредоточиться на полете. Делать все, как на тренажере.
– Легко тебе говорить, а у меня со вчерашнего вечера коленки трясутся, – испуганно проговорил Ахмед.
– Да я тоже плохо спал, – признался Лешка.
– Вы что носы повесили? Мы ведь на полеты едем. Подумайте, мы ведь полгода пахали, чтобы оказаться здесь. Ведь это праздник, – восторженно проговорил Мишка.
«Да уж. Полгода. Я всю жизнь к этому готовился», – подумал Лешка.
На аэродроме день начался с разведки погоды и тренажей.
Пока разведчик погоды уточнял погоду по маршруту и в зонах, курсанты с инструкторами около самолетов повторяли порядок действий в полете.
– Предупреждаю, – строго говорил инструктор, – в первом полете за ручку управления держаться мягко. Ваша задача – контролировать режим полета, знакомиться с районом полетов. Первым, согласно плановой таблице, полетит со мной Понамарев, затем Шарипов и крайним – Мишин.
После разведки погоды командир полка подполковник Кравченко приступил к предполетным указаниям. Разведчик погоды доложил погоду в районе полетов, начальник метеослужбы – прогноз погоды на период полетов, и так, по заведенному со времен фанерных И-16 порядку, летчикам давали предполетные указания. Торжественность первых полетов отошла на второй план. Весь летный состав внимательно слушал указания начальников всех обеспечивающих служб. Началась обычная работа летчика, которая требует большого внимания и сосредоточенности. А места романтике, волнению и прочим сентиментальностям в ней, летной работе, как правило, не остается. Все это приходит позже, после полетов, когда сидишь в курилке, глубоко затягиваясь «Беломорканалом», когда все тело ломит от перенесенных перегрузок, когда с улыбкой вспоминаешь, как на вираже ты «держал» на ручке многотонную махину, и всю мощь форсажей давил перегрузкой, от которой темнело в глазах. И ты очередной раз с силой напрягаешь пресс, чтобы сохранить контроль над зрением. Это борьба человека и самолета. И не удержи эту громадину в режиме, мгновенное нарастание скорости, и ты вынужден отключить форсаж. Все, ты проиграл. Но когда вся власть над машиной в твоей руке, когда мощи форсажей не хватает, чтобы вырваться, ты чувствуешь себя победителем, наездником на необъезженном жеребце, крутой нрав которого у тебя в туго натянутом поводке. Это уже потом вспоминаешь красоту лесов и полей, яркость заоблачного солнца, причудливые формы облаков, ночное небо и россыпь звезд. А полеты – это прежде всего работа. Это когда пот ручьем и кровь из носа, когда мысль работает на опережение действия, а действия отточены до автоматизма. Когда в условиях предельных перегрузок ты решаешь сложные логические задачи, не обращая внимания ни на отливающую от головы кровь, ни на свинцовость рук и ног.
– Вопросы