с арматурой в кабине и особенно параметры полета.
Ахмед стал водить рукой в воздухе, имитируя полет, а Лешка направился в курилку.
Стрельнув беломорину у курсанта, он, задумавшись, закурил, вспоминая детали полета.
Лешка не понимал, что он начал тяжелый путь летного обучения, который будет продолжаться ровно столько, сколько он будет связан с небом. Тогда он еще не знал, что «садится на иглу», которая называется любовь к небу. Что летная работа станет главным в его жизни. Что засыпать он будет, проигрывая завтрашний полет, а просыпаясь, будет мчаться на аэродром в предвкушении свидания с любимым делом – полетом. Все это называется «заболеть небом». И у Лешки началась эта болезнь. Которая не проходит с годами, а остается с тобой на всю жизнь.
Вечером после ужина в казарме стоял гвалт, как на птичьем базаре. Курсанты обсуждали первый день полетов. Боря Птицын стоял в центре круга и громко рассказывал, как он сегодня пилотировал Л-39. Ему посчастливилось выполнить два полета, и поэтому он чувствовал себя на голову выше всех.
– Я тебе еще раз говорю, – обращался он к Артуру Чевадзе, – вираж я уже сам делал, можешь завтра у шефа спросить.
– Ладно заливать, Боря, тебе, наверное, это все показалось. Второй раз в жизни за ручку управления держится, и уже сам пилотирует. Может, ты уже и посадку освоил? – с кавказским акцентом подзадоривал Артур.
– Короче, не веришь, и не надо. А я точно говорю, вираж и пикирование я сам сделал, – не унимался Борис.
– Ай-я-яй, что ты натворил, завтра ЦРУ узнает, что в нашем училище есть такие одаренные летчики, и обязательно тебя выкрадет для участия в программе полетов на Марс, – сказал Тимур, брат-близнец Артура.
– Да ну вас, – отмахнулся он от братьев и, подойдя к Пете Пятницкому, который еще не летал, начал увлеченно делиться своим летным опытом.
Мишка, Ахмед и Лешка сидели на кровати и, развернув карту, изучали район полетов.
– Мне больше всего пикирование понравилось, когда ручку от себя отдаешь на вводе, перегрузка уменьшается до нуля, такой кайф, как в космосе невесомость, – мечтательно сказал Ахмед, уставившись в карту.
– Ты неправильно вводишь в пикирование, надо чтобы самолет сам опускал нос за счет крена, а нулевая перегрузка на вводе – это ошибка, – ответил рассудительный Мишка.
– Да ну тебя, Миха, ты такой правильный, а где твоя романтика, ведь от полета надо получать удовольствие, а ты все как по инструкции живешь, – сказал Лешка.
– Ты знаешь, что мне отец сказал, когда я уезжал? Летная работа – это профессия строгих правил, любое отступление от них приводит к печальным последствиям не сегодня, так завтра, – ответил Мишка.
– Хорошо, тебе, Миха, тебя отец уже многому научил, наверное, здорово быть сыном командира авиационного полка? – спросил Ахмед.
– Ну, во-первых, он меня мало чему учил, потому что я его почти не видел, уходил он на работу, я еще спал, а приходил, я уже спал, а вот мать постоянно на мозги капала, то нельзя, это нельзя, на тебя все смотрят, ты сын командира и так далее и тому подобное.
В это время в казарму вошел дежурный