малыша.
– Вот молодец, – продолжает голос. – Какой ты молодец. Давай помашем папе ручкой. Помаши ручкой, чтобы папа лучше тебя искал. Помаши, Иван Иванович.
Буквально на момент вижу его лицо. И желудок скручивает рвотным спазмом, становится почти невозможно дышать. Боже, как он похож на Ваню. Мой малыш жив, и я не могу дотронуться до него, обнять, вдохнуть его запах. Это физически больно видеть его и быть так далеко.
– Ника, телефон свой, быстро! – протягивает трясущуюся ладонь Ваня.
– Это мой ребенок? – выдыхаю я дрожащим голосом. Мне нужно, чтобы он подтвердил, что я не сошла с ума и это не галлюцинация.
– Ника, быстро телефон, я сказал! – кричит на меня зло.
– Покажи папе, как ты умеешь, – голос звучит колоколом у меня в голове. – Смотри папа, чему мы научились без тебя. Какой молодец Ванечка. Гораздо умнее папы.
– Ответь мне, блядь, – меня сносит, – это мой сын? – вцепляюсь в его руку и трясу.
– Идиотка! – рявкает он, лезет в мой карман, выдергивает телефон, разрывая по шву ткань. Набирает быстро чей-то номер.
– Папа нас не любит. Где же хваленая хватка Палача? – насмешливо говорит голос. – Стареешь, Ваня. Как и все мы.
– Малой, мне нужна помощь! – выпаливает в трубку. – Прямо сейчас Палачу пришло письмо, в нем ссылка. Отследи, буду должен.
– Папа-папа, – разочарованно протягивает голос. – Я надеялся, игра будет интереснее. А в тебе больше пафоса и понтов. Ну пока. Помаши еще раз, Ванечка. Вот молодец.
Видео останавливается, Ваня дышит, будто пробежал марафон.
– Это мой ребенок, – бормочу я. – Мой ребенок. Кто его забрал? Скажи, что знаешь, кто это… Я сейчас с ума сойду.
– Р-р-ра-а-а! – телефон летит в надгробие, разлетается на куски.
Секунда, и ствол в его руках. Выстрел раздается так громко, что я зажимаю уши. За ним второй, третий, много, пока не заканчивается обойма, которую он тут же меняет, стреляет снова. Пока на лбу каждой выбитой фотографии на этой аллее не остается след от пули.
– Убью их всех! – орет бешено на все кладбище. – Всю семью до седьмого колена вырежу! Задушу своими руками!
– Кого? – выкрикиваю я. – Это был мой ребенок. И ты опять молчишь! Либо пристрели меня, либо говори. Они же Палачу мстят.
– Ника, ты дура? – оборачивается ко мне, грудь часто вздымается. – Что ты, блядь, хочешь от меня услышать? Что?!
– Кто его забрал? – ору я, не отстаю от него.
– Я НЕ ЗНАЮ!!!
– Как ты можешь не знать? – не унимаюсь я. – Этого быть не может. Ты знаешь все. Кто может вообще быть сильнее тебя и такое провернуть. Ваня, они забрали нашего ребенка и скрывали его год. Таких людей по пальцам пересчитать можно.
Звонит мой телефон, Ваня не сразу попадает пальцем по сенсору, отвечает резко:
– Да! – слушает что-то. – Скинь адрес. Я сам, нет. Спасибо.
Нажимает отбой.
– Поехали, быстро, – дергает меня за руку. – Малой нашел адрес.
– Я с тобой, – упрямо выдаю, чтобы он даже не думал о том, чтобы оставить меня в безопасном месте.
– Я