для Патти, – говорила Мэри мужу. – Она отвлекается от привычных занятий.
Как же мало Мэри знала. Визит означал поездку с дядей Гасом, который всегда приезжал за ней на фургоне с конфетами в назначенный полдень пятницы. И всегда останавливался где-нибудь по дороге в город. Со временем Патрисии уже начало казаться, что это просто дань, которую она обязана платить, и изменить что-либо не в ее силах…
Патрисия знала, что начинает меняться физически. Там, где вчера грудь у нее была такой же плоской, как у Майкла, теперь появились два бутона, они набухали и росли, зеркало в ванной говорило ей, что скоро у нее появятся «сиськи», как у некоторых девочек из старших классов.
Конечно, заметил их и дядя Гас.
– Милая, у тебя будут отличные груди, – говорил он ей. – Они будут хорошие, большие и круглые, а сосочки твердые и мило торчащие. Никогда никому не говори, что я тебе такое сказал, это часть нашего общего секрета, твоего и моего. Но в один прекрасный день, дорогая, у тебя будет парочка чудесных «буферов».
И дядя Гас заговорил с ней, почти как со взрослой, он задавал ей много смущающих Патрисию вопросов, в основном о мальчиках и девочках.
Однажды дядя Гас спросил:
– Ты знаешь, что для мальчика и девочки означает дойти до конца?
– Я не знаю, – очень тихо ответила Патрисия. Она полагала, что знает, но идея обсуждать это с дядей Гасом ей не нравилась.
– Когда ты подрастешь, мы с тобой дойдем до конца, – сказал он, словно обещая ей какой-то особенный подарок. – Тебе это действительно понравится.
Патрисия сидела на пассажирском сиденье, глядя прямо перед собой, не говоря ни слова, замерев. Она ощущала страх и тошноту.
Негодование было крошечной точкой, которая расширялась, точно зрачок, компенсирующий недостаток света во внезапно наступившей темноте. Сначала всего лишь крохотное пятнышко в сознании, нечто смутно беспокоившее время от времени, оно росло и расширялось – и превратилось в бедствие, от которого разум Патрисии не мог избавиться.
«Почему они допустили, чтобы это с ней произошло?»
Мать.
Отец.
Тетя Джанет.
Дядя Фил, крестный.
Почему никто не понял, что происходит, и ничего с этим не сделал?
Каждый раз, после каждого месячного инцидента Патрисия будет по несколько дней пытаться придумать, как рассказать хоть кому-нибудь.
Начинала она всегда с матери. Считалось, что девочки могут разговаривать с матерями, в школе на лекциях по гигиене для девочек им проповедовали:
«Поделись своими проблемами с матерью, получи от матери совет, помни о том, что мать может быть твоим лучшим другом – и все, через что ты сейчас проходишь, она уже прошла».
Кандидатура Мэри Коломбо снималась почти так же быстро, как и выдвигалась. Во-первых, Патрисия знала, что ее мать не прошла через то, через что проходила она. Во-вторых, она инстинктивно чувствовала, что Мэри Коломбо ей не поверит.
– Я