как у тебя дела? Ты счастлива, Маша Прохорова? – спросил Соколов молодую женщину, после того как она покончила с яичницей и потянулась за чашкой с чаем.
– Помните, Петр Степанович, в госпитале вы как-то сказали мне: «Чтобы быть счастливой, одной твоей любви недостаточно. Ты захочешь не только любить, но и быть любимой». Вы даже не представляете себе, насколько были правы, – произнесла Маша так скорбно, точно жизнь для нее была ничто иное, как жестокое наказание, к которому ее приговорили за тяжкие грехи.
IV
Красивое мужественное лицо Генриха Дитриха было мрачным и суровым. Из его памяти никак не выходили слова его бывшего полкового командира. С каким удовольствием он придушил бы его… Но, похоже, Вендлер все предусмотрел в своей игре, так как недвусмысленно предупредил его: «Если ты, Генрих, выкинешь какой-нибудь фортель против меня или моих планов, то никогда больше не увидишь свою невесту. Мои люди постоянно ведут наблюдение за твоим домом, и им достаточно одного моего слова, чтобы девушка исчезла навсегда. Это преданные мне люди, и, кроме того, они начисто лишены таких человеческих черт, как жалость и сострадание, и не мне тебе рассказывать, что будет с твоей невестой, если она попадет к ним в руки».
– Сволочь! – сквозь зубы процедил Генрих и со злостью бросил недокуренную сигарету в пепельницу.
В этот момент дверь в его кабинет открылась и на пороге появилась секретарша.
– Господин Дитрих, вам звонит некто Ганс Вольф. Он утверждает, что вы будете рады его звонку.
– Сайда! – с раздражением произнес Генрих. – Я занят и прошу меня ни с кем не соединять. Сколько раз тебе это повторять?
– Да, господин Дитрих, я все поняла. Извините меня, – секретарша плотно сжала губы, явно недовольная тем, каким тоном шеф напомнил ей о ее обязанностях.
По ее мнению, в последнее время господин Дитрих сильно изменился. Его все раздражало и злило, и он не пытался даже скрыть это. Кроме того, время от времени он повышал голос на секретаршу, а это очень обижало ее. Сайда никогда не заискивала перед начальством. Она знала себе цену. И будь на месте господина Дитриха ее бывший начальник или кто иной, она не позволила бы ему так с собой разговаривать. Но с господином Дитрихом все было иначе. Он был ей симпатичен и вместе с тем она побаивалась его. За те годы, что Сайда проработала под его началом, она хорошо изучила его характер и знала, как и в какой ситуации вести себя с ним. И если шеф был в плохом настроении, то старалась не перечить ему и со всем соглашаться. Это отрезвляло господина Дитриха быстрее, чем любой ее упрек или замечание по поводу его несдержанного поведения. Вот и сейчас, видя, как по лицу секретарши пробежала тень недовольства, Генрих смущенно поморщил лоб и, извинившись, переспросил, как фамилия господина, который хотел с ним поговорить по телефону.
– Ганс Вольф, – секретарша склонила голову.
– Ганс Вольф… – задумчиво повторил Генрих. – Черт! – через минуту, просияв, воскликнул Генрих. – Ганс… Ну конечно же… Сайда сейчас же соедини меня с ним.
Секретарша