и заслуженной кары за содеянные им преступления во время войны. Трезвому ему удавалось владеть собой, а вот когда голова хмелела от выпитой водки, он полностью терял над собой контроль. С трудом Генриху удалось дотащить друга до своей машины, стоявшей на стоянке перед кафе.
– Генрих, я люблю тебя, – Ганс, стараясь не упасть, всем телом прижался к Генриху и облобызал его.
– Я тебя тоже, – Генрих открыл заднюю дверцу машины и с трудом запихнул туда друга.
– Я не поеду в гостиницу, – вдруг выпалил Ганс и громко икнул.
– Хорошо, поедем ко мне, – сказал Генрих, включил первую скорость, и автомобиль быстро двинулся вперед.
Через минуту он влился в поток движущихся по городу машин. Ганс откинулся на мягкую спинку сиденья и вскоре громко захрапел. Бросив через плечо быстрый взгляд на друга, Генрих усмехнулся. Часы на городской ратуше показывали десять часов вечера. Было еще светло, но на небе уже появился бледный, недавно народившийся месяц. Встреча с другом опечалила Генриха. Совсем не так он представлял себе ее. Ему казалось, что встретившись, им не хватит даже суток, чтобы наговориться. Но время изменило не только Генриха, но и Ганса, который никогда не отличался храбростью духа, а в настоящее время особенно. Подъезжая к своему дому, Генрих сбавил скорость. Ворота автоматически открылись, и «Бьюик» плавно въехал на территорию виллы.
– Ганс, проснись, мы приехали, – произнес Генрих и остановил машину.
– А-а-а… что? – Ганс открыл глаза, сладко потянулся и от души зевнул.
– Ты как… в порядке? – Генрих открыл дверцу и вышел из машины. – Тебе помочь?
– Я са-а-м… – Ганс с трудом вышел из машины. – Бр-р-р… ноги затекли, – неуклюже подергивая ногами, он еще раз зевнул, а затем огляделся по сторонам. – Так это и есть твой дом?
– Да. Как он тебе?
– Ни-че-го. А это кто?
Генрих посмотрел в ту сторону, куда показал друг. По садовой дорожке по направлению к дому шла Ольга. На левом плече у нее висела большая холщовая сумка, которую девушка всегда брала с собой, когда отправлялась на этюд.
– А это и есть Ольга.
– Я хочу с ней познакомиться, – Ганс слащаво улыбнулся.
– Хорошо. Только… Сейчас не стоит этого делать, а вот завтра утром, когда ты выспишься, будешь свеж и бодр, я познакомлю вас.
– Ты обижаешь меня. Думаешь, я пьян? Вовсе нет, – Ганс тряхнул головой, одернул сзади пиджак и взъерошил волосы. – Женщины всегда действуют на меня отрезвляюще, особенно хорошенькие. Генрих, а твоя русская хорошенькая?
– Перестань паясничать. Пойдем в дом.
– О-о-о, нет-нет. Я должен непременно сейчас познакомиться с той, что смогла влюбить в себя моего друга, женоненавистника. Не волнуйся, Генрих. Все будет в порядке. Я не ударю в грязь лицом и не опозорю род мужской. У меня богатый жизненный опыт, и я умею обращаться с женщинами.
Ольга тем временем медленно приближалась к ним. Она еще издали увидела подъехавшую к дому машину и вышедших из нее двоих мужчин, в одном из которых