спросил Генрих.
– Не спеши. Я сейчас тебе все объясню.
Ганс говорил около получаса. Генрих ни разу не прервал его. В принципе, ему уже с первых слов было понятно, какой помощи ждет от него друг. Обычное дело. Две конкурирующие фирмы, пытаясь занять главенствующее место на мировом рынке, всеми доступными способами старались пошатнуть позиции друг друга. Для этого использовались различные методы: подкуп, шантаж, открытые угрозы, публикация статей с компрометирующими материалами и много другого. Генрих сидел, небрежно откинувшись на стуле, и слушал Ганса. Со стороны казалось, что он соглашался со своим собеседником. Однако зоркий наблюдатель, внимательно приглядевшись к нему, заметил бы, как в его глазах время от времени появился жесткий металлический блеск, а губы плотно сжимались. Во всем этом было слишком много грязи, а Генрих всегда старался держаться от подобных методов подальше.
Но ему не хотелось откровенно огорчать друга, и он после некоторого раздумья произнес:
– Насколько мне известно, фирма «Нескафе», или, как ее называют, империя «Нескафе», всегда осуществляет захват новых рынков и внедрение своей продукции массированно. Этому в первую очередь предшествует рекламная обработка потребителей. У меня есть друг, которого зовут Питер Прост. Он много лет работает в одном частном рекламном агентстве и, как говорится, съел собаку на этом деле. Помнится, недавно Питер в разговоре со мной упомянул, что его агентство получило крупный заказ на рекламу нового кофейного напитка, который фирма «Нескафе» собирается продавать в Западной Германии. Если хочешь, я могу познакомить тебя с Питером. Если он владеет информацией, которая интересует тебя, то, думаю, за определенную сумму Питер поделится ею с тобой.
– Генрих, я знал, ты мне поможешь. Западная Германия… Прекрасно! Эта информация у меня уже второй раз на слуху. А это значит? Это значит, она достоверна.
– Не обольщайся, Ганс. Может статься, информация, которой владеет Питер, не стоит и выеденного яйца.
– Не думаю. Что-то подсказывает мне, что я не напрасно приехал в Базель, нет, не напрасно. Генрих, как же я рад нашей встрече! – и Ганс в порыве чувств бросился в объятия к другу. – Давай выпьем.
Генрих широко улыбнулся, показывая крупные белые зубы, и наполнил рюмки. Они выпили, затем еще и еще. Разговор оживился. Генрих вдруг почувствовал дурманящую теплоту и приятную разнеженность, которая вела к более возбужденному состоянию. Друзья еще немного поговорили о деле, затем, смеясь и перебивая друг друга, стали вспоминать детство, юношеские годы, которые теперь, через призму времени, казались им самыми прекрасными годами в их жизни. Под конец то ли от воспоминаний, то ли от слишком большого количества выпитой водки Ганс совсем расчувствовался и заплакал, как маленький ребенок, размазывая рукой по лицу соленые слезы.
Наклонившись к Генриху, он неожиданно признался:
– Я боюсь, Генрих, боюсь… – воровато оглядевшись по сторонам, Ганс тихим шепотом продолжил: – Мне все время кажется,