прислушиваясь. Людей-то он, может, и не слышал, а вот блеяние козлят среди которых жил и родился, передавала ему сама вибрация песка.
– Идем, девочка.
– Меня Ил зовут.
– Знаю.
– Нет, не знаешь! – прыгала рядом Ил, – не знаешь, почему у меня такое имя!
– Потому что ты чумазая, как ил, из которого египтяне делают кирпичи и кувшины.
– Нет! – рассмеялась она. – Скажу тебе по секрету! Мое настоящее имя Лилис! Ай! – не успела она понять, почему голове стало сразу так больно.
Оказалось, аппа ударил ее по макушке палкой.
– Не произноси этого, девочка! Никогда не произноси имён зеркальных жриц! Нет у тебя этого имени. Ты моешь глиняные горшки после еды и приносишь чашки старшим пастухам. Вот ты кто. Если повезет, выйдешь замуж за самого бедного пастуха и, может быть, твои взрослые дети пожуют тебе риса, когда ты лишишься всех зубов.
– Бе-е-е, – вытянула язык Ил. – Гадость…
Еще недавно Ил мечталось, что у нее есть будущее, а теперь она узнала, что быть ей мойщицей горшков до конца жизни. Сейчас в ее алтаре в честь Эрешкигаль десять перьев, скоро появится одиннадцатое.
Мать Ил не блюла алтарное правило. Она не разыскивала перья и потому Ил старалась и для себя, и для нее. Прежде всего обеим нужны были алтари. Ил слепила их сама. Белявый Раман подсказал, что в глину нужно добавить соли и тогда она застынет так сильно, что не разобьешь. Он даже принес пригоршню соли и начертил по песку палкой очертания птички, когда Ил практиковалась в первой лепке.
Она проткнула влажную глину палочкой, чтобы появились ячейки для установки перьев, и подарила матери, насобирав для той первые двадцать девять перьев. На это у Ил ушло почти три сотни закатов. Птицу она слепила за сутки, и еще почти год собирала пух. А легко ли найти хоть одно в окрестностях города, где проживает сто тысяч человек, и каждая пернатая тварь под запретом?
Самым верным способом подобрать перо – совершить путешествие к границе. Туда, где установлены оберегающие Эблу шелковые птичьи сети. Стада с погонщиками разворачивались почти у самой западной границы, куда бы Ил никогда не добралась в одиночку.
Ил повезло обзавестись вторым алтарём для себя, и в это раз – особенным. Таких ни у одного ребенка не было, с которыми она играла на мелководье оазиса. Его ей подарил египетский торговец на великом базаре, которому Ил целый месяц приносила кукурузные лепешки и апельсиновую воду.
Взамен торговец разрешал рассматривать товар или очищать недорогие статуэтки от песка, который напоминал пудру, такой он был невесомый и легкий.
Торговля в Эбле всегда шла бойко. Множество путей вели в крупнейшее аккадское царство. Здесь промышляли финиками и маслом, драгоценными металлами, амфорами, специями и маслами, винами и верблюдами, золотыми украшениями, посудой. Заключались сделки на поставку пива, глины, редких тварей, которых свозили с завоёванных земель.
Среди зверей встречались огромные полосатые кошки с хвостами, толщиной с ногу Ил. И насекомые, что распускали крылья шелковыми веерами, такими ярким, что Ил жмурилась от изумрудных, синих и фиолетовых бликов.