будет конфетка.
– Это так важно? – спросил Ратников.
– Для меня – да. Слушай, не нравится мне наш разговор.
– Произнеся эти слова, граф с достоинством удалился[4].
– И правда, пойду-ка я, пожалуй.
И опять не оплошал Ратников – снова ответил цитатой.
– Иди, иди. Хорошая жена, хороший дом. Что ещё надо человеку, чтобы встретить старость? Тем более что её можно и отодвинуть.
– Не нуди, Анатолий Борисович. Ты‑то у нас счастливчик. Четвёртый уровень в Академии, вечная жизнь по статусу положена. Я ведь не о себе только думаю, у Марианны моей запас витабаксов тоже не безмерный. Лишь на это и расчёт. – Я постучал флешкой по столу. – Радиация‑то – ключом тема бьёт, после Рингхальса. Грех не ухватиться.
– Кнедлики, говоришь? – Ратников знал о моём влечении ко всему чешскому. – Налицо тлетворное влияние Запада.
– Я, может, только жить начинаю – на пенсию выхожу.
Он молчал – и мне стало совсем неуютно.
– Ладно, давай так… – Он вновь наполнил рюмки. – Если мои опасения подтвердятся… И станет ясно, что…
– Угроза человечеству? Тогда – пожалуйста.
– То есть числиться в резерве первого сектора ты согласен?
– Это можно. Думаю, ничего такого не случится, не те времена.
– Давай‑ка тогда – на посошок.
На том наш разговор и завершился. И вроде бы не было у меня в ту пору никаких мрачных предчувствий. Разве что одно странное предвестие…
Машину до аэропорта в тот раз я заказал старинную, с водителем. Не знаю, моя ли это особенность или так бывает у многих. Но если для меня что-то делает незнакомый человек – не так уж и важно, что именно: ремонтирует мои часы, колдует над причёской – иногда возникает ощущение лёгкого озноба; по спине бегут мурашки, и дрожь эта доставляет удовольствие.
Полный усатый мужчина покосился, когда я усаживался на заднее сиденье. Мы выехали на относительно пустынный участок, и тут меня охватила беспричинная, казалось бы, тревога. Скорее всего, проявилось обострённое чувство опасности – всё-таки в первом секторе я был не новичком.
Бросил взгляд в зеркало – и сразу уловил угрозу, исходившую от водителя. Вроде бы всё шло по правилам: он кивнул мне с профессионально‑равнодушной улыбкой и при этом… Но лучше на примере.
Давным-давно, лет пятьдесят назад, встретился мне на «Дискавери» интересный ролик. Немолодой профессор там нырял в воду с одиннадцатиметровой вышки. Причём нырял не в бассейн, а в ванну – всего-то втрое крупней стандартной. Для прыжка учёный использовал особый способ. С вышки он летел по наклонной – вниз и вперёд, чтобы растянуть момент торможения, а в воду вносился, выпятив грудь и с отведённой назад головой.
Здесь скрывалась какой-то секрет. По законам физики, падая с такой высоты, человек должен врезаться в дно ванны – покалечиться либо погибнуть. Но профессор всякий раз выходил из воды живым и невредимым. Чтобы раскрыть тайну, учёные исспользовали скоростную видеосъёмку. И при просмотре открылось удивительное зрелище. В момент удара о поверхность тело ныряльщика на какие-то миллисекунды