Ещё?
– Цифры какие-то. Дробь, одна пятисотая. И чего?
– Ты держишь в руках первый экземпляр из пятиста изданных. Это не просто книга, Мишаня. Это авторский принт. Слыхал про такое?
– Ну да. Три-дэ-принтер.
– Нет, здесь другое. Это как художники делают копии своих же картин. Считанные экземпляры.
– А это ещё зачем?
– А вот зачем. Книжка моя разошлась миллионным тиражом, из них тысяч сто – на бумаге, всё бесплатно. А таких вот авторских принтов – всего-навсего пятьсот. Тираж ограничен, каждый экземпляр пронумерован и подписан автором. И стоит он сто витабаксов. Не просто баксов, а витабаксов. Улавливаешь разницу?
– Ни хера себе! Сто витьков – за одну книжку?! Это же… Это же…
– Понимаю тебя, Мишаня, понимаю. У нас ведь как: раз не булькает – значит дорого. А для меня другое важно: каждый принт плюсует мне месяц жизни.
– Да кто же их покупает, Палыч?
– Коллекционеры. Фанаты, само собой. И ещё инвесторы.
– А на кой хер?
– Коллекционеры – азарт охотника либо инстинкт собирателя; да и перед своими похвастаться – не у всех есть. Фанаты – те гурманы, им перечитывать в кайф. А для инвестора важно деньги вложить выгодно. Принт нельзя скопировать, и цена его будет расти.
– Как это – нельзя? А вот если на ксероксе?
– На ксероксе ты получишь копию, которая ничего не стоит. Как если бы сотенную купюру отксерил.
Мишаня призадумался.
– Да, Палыч, ты у нас как этот, Гарун аль-Ротши́льд. А скажи, вот можно такое написать, короче, месяца за три? Ну хотя бы за пять?
– Можно. Только читать никто не будет.
– Слушай, Палыч…
– Да?
– А подари мне её, вот эту самую!
– Видишь ли, Мишаня… Это первый экземпляр. И по традиции он остаётся у автора. А остальные книжки уже разошлись. Зато в этой штучке… – я протянул ему флешку, – мой задел на будущее. Вот тут я тебя точно не забуду.
– А это что? – Мишаня недоуменно вертел в руке призмочку.
– Это флешка. А в ней – файл с рукописью. Следующая моя книга, «Занимательная радиация». Почти готова. И тоже на принты надеюсь.
– А почему флешка-то?
– Дублирую файлы. Мало ли что с жёстким диском случится.
– Палыч, ты не догоняешь. Нынче все хранят в облаке.
– Пускай! А мне вот приятно в руке подержать этакое тяжёленькое, настоящее. Тогда и мысли приходят сто́ящие.
– А почему она у тебя такая, ну, форма геометрическая? И блестит?
– Это тепловыделяющая сборка, уменьшенная копия. И укороченная. Ну, топливная кассета, как бы полено в ядерном реакторе. Слыхал?
– Ну да.
– Флешка у меня суперская. Специальный сплав. В огне не горит, под водой сто метров держит. И содержимое сей штучки, Мишаня, даёт мне шанс войти в первую десятку писателей.
Мог ли я вообразить, что из-за этой вот рукописи жизнь моя изменится бесповоротно – но вовсе не так, как я планировал?
– В первую десятку?
– Да, Мишаня. Лет через сорок. Тогда мои принты будут стоить ещё дороже. И вот…
– Через сорок лет?..
– Ох,