взгляд на верёвки от двух штандартов, – красного и чёрного – закреплённых на амбразуре окна. Если завтра на рассвете палач увидит в дворцовом окне красный, значит, приговорённому дарована жизнь. Если чёрный – смерть.
Он опустил занавес, шагнул к столу, с отвращением глядя на указ о смертной казни, лежащий на нём.
Не колеблясь, горели свечи в золочёных подсвечниках. Но магистр колебался. Он не спешил ставить печать на приговор. Ощущая некую преграду со стороны древних законов, охраняемых Орденом, он в раздумье покручивал перстень на безымянном пальце, но так и не решился снять его.
«Что возомнил о себе этот бродяга с Побережья! – думал Шар-Рум, всё более раздражаясь. – Он дерзнул утверждать, что суд магистрата не является высшим, что лишь Извечный может судить! Но… разве он не прав?»
Прошедшая ночь выдалась напряжённой. Он провёл её в мучительно долгой и противоречивой беседе с пришельцем. Кто он, откуда, кто его послал, с какой целью?
– Назови своё имя, – обратился магистр к стоящему перед ним человеку в полуистлевших лохмотьях.
– Торн, – ответил человек. – Из колонии Новая Зефала. Но это неважно…
– Здесь я решаю, что важно, а что не имеет значения, – отрезал Шар-Рум. – Зачем ты пришёл на землю Атлена?
– Я хотел покорить вершину Нарама, – с улыбкой сказал пришелец.
– Тогда зачем ты смущаешь атленцев крамольными речами? – спросил магистр.
– В моих речах нет крамолы. Они написаны Первыми. Я лишь передаю их.
– Откуда тебе знать, что написано в древних письменах Праотцов, если даже лучшие учёные касты мудрецов не могут их расшифровать?
– О, у меня было много времени, – ответил пришелец, продолжая улыбаться.
Магистр чувствовал, что-то стоит за этими простыми словами, сказанными с такой уверенностью. А в улыбке бродяги было что-то смущающее магистра.
– Ты будешь казнён на рассвете, – произнёс магистр. – Понимаешь ли ты это?
Пришелец опустил голову.
– Мы все умрём рано или поздно, – ответил он, звякнув цепями. – Я провёл в недрах Нарама немало времени за изучением посланий и многое понял. Не знаю, был ли я избран, или простая цепь случайностей привела меня в Колыбель Первых, но мне открылось многое из того, что прежде даже не приходило в голову.
Магистр чувствовал, как гнев постепенно искажает его лицо.
– Твоя дерзость неслыханна! – крикнул он.
Но пришелец не шелохнулся. Загадочная улыбка по-прежнему светилась на тонких бледных губах.
– Поймите, – тихо произнёс он. – Ваше учение наивно, устав порочен, цели неясны, ваша магия – всего лишь фокусы.
– Наивно?! – задохнулся от возмущения магистр. – Сейчас я покажу тебе силу нашей магии!
Воздух мерцал от жара, когда с его губ стали срываться заклинания. Всё громче, громче, пока звук его голоса не перешёл в бессловесные созвучия. Амулет-спираль, висевший на груди, вспыхнул. Стражники в страхе попадали на колени, закрыв лица руками.